Сказания о волках

— Тогда, давай будем вечерить, — он перенес стол ближе к кровати, принявшись усердно жевать. Заметив, что Зейда ни к чему не притронулась, спросил: — Ты почему не ешь?

— Нам нельзя вместе с мужчинами, — вновь потупилась она.

— А со мной можно, — рассмеялся Мезеня, протягивая ей вторую ложку. — Ешь, вона, одни ребра остались.

Зейда зачерпывала по паре крупинок и незаметно отправляла их в рот, усердно пережовывая. Мезене это не понравилось. Кто так ест? Он забрал у нее ложку, зачерпнул полную желтого риса, положил сверху кусок мяса.

— Вот как надо есть! — и отправил ей в открытый рот.

Девушка едва ворочала челюстями, стараясь справиться с едой, а мужчина, видя ее старания, уже держал наготове следующую полную ложку. Она с веселым наигранным страхом уставилась на нее.

— Я столко сразу нэ магу!

— Могу, не могу, а придется, — смеялся с ней вместе Мезеня. — Сил-то совсем не осталось!

— Ест сил, — смеялась она.

— Откудова? Худа, как щепка! — и снова отправил ей в рот следующую ложку.

Так весело для них давно не проходила трапеза. Мезеня с вечными поездками вообще забыл, что такое веселье. Дома несколько месяцев да и то в тайге на промысле, а потом все полгода в пути. Какое уж тут веселье? А для Зейды веселье закончилось, когда умерла мама. Ей было всего десять лет. Она чем-то болела и в последние месяцы вовсе не поднималась с кровати. Потом ей пришлось учиться у тетки готовить еду, вести дом, а позже к ним пришел Сактарбек и посватал ее. Тут начались вообще черные дни. Сколько раз били ни за что, оставляли без еды…

Мезеня заметил, как его суженая погрустнела, тронул за плечо, заглядывая в глаза, но она упрямо отводила их, чтобы этот замечательный нечеловек не увидел, как собирается влага в уголках глаз.

— Что с тобой, Зейда?

— Вспомнила… — она осеклась, горло сдавила невидимая ладонь.

— Не вспоминай больше никогда, — он обнял ее за плечи, прижимая к теплому боку. — Все закончилось, — она, не веря, заглянула в черные угли, обрамленные пушистыми ресницами, ища подвоха, но волк смотрел на нее прямо и открыто, заставляя поверить в сказанное. — Никто тебя больше не обидит.

Ужин они так и доели вместе, сидя на его кровати рядом, а не где-то за ширмой на женской половине. Ей нравилось смотреть в смеющиеся черные глаза волка. Иногда проводить кончиками пальцев по его руке. Таких высоких мужчин Зейда никогда не видела. Приезжали несколько лет назад арабы, но и они не дотягивались до него. А Мезеня удивлялся ее детской непосредственности, с которой она его разглядывает, совершенно не стесняясь. Гладит большие руки тонкими пальчиками, чему-то хмыкает, удивляется. Те же мальчишки забрали пустую посуду из их комнаты с интересом посматривая на Мезеню, на что он только усмехался. Он остановил их и попросил Зейду перевести.

— Пусть принесут теплой воды и мази, чтобы смазать раны на спине Зейды.

Девушка перевела им, мальчишки кивнули и пропали. Через несколько минут появился ее отец со склянкой, женской одеждой и тазом теплой воды, все подал Мезене.

— Бери. Это хороший маз, — сверкнул глазами на дочь, сидевшую на кровати, потупив взор, ничего больше не говоря, вышел из комнаты.

— Раздевайся, Зейда, будем спину лечить.

Она растерянно-стеснительно посмотрела на него, отвернулась, принимаясь снимать свое тряпье, располосованное отцом. Аккуратно положила на кровать рваное платье, оставшись в одних шароварах, прикрылась руками и через плечо спросила:

— Так хватит?

— Хватит, — серьезно ответил Мезеня.

Тряпицей, смоченной в теплой воде, он смывал с тощего тела девушки присохшую кровь, осторожно обмывал раны, оставленные кнутом, чертыхаясь и кляня папашу. Свою дочь он точно не отдал бы такому мужу ни за какие деньги и отцом таким он точно никогда не будет. Вспоминая, как относятся в стае к волчатам, улыбнулся. Чистую спину принялся так же осторожно намазывать мазью. Она оказалась нежирная, впитываясь почти сразу. Зейда стояла смущенная, опустив голову. Закончив с процедурой, он выбрал из одежды, что принес хозяин, что-то короткое и легкое, протянул ей.

— Можешь одеваться.

Девушка быстро натянула тунику до середины бедер, повернулась к Мезене и… встала перед ним на колени. Опешивший мужчина кинулся поднимать ее.

— Вот, глупая, — ласково ворчал он. — На колени забудь падать. Поняла? — она кивнула, не поднимая головы. — Посмотри на меня, — попросил он, но девушка покачала головой, ведь нельзя женщине прямо в глаза смотреть мужчине. — Посмотри на меня, — вновь произнес он свою просьбу. На этот раз ей пришлось поднять миндалевидные глаза, для чего запрокинула голову. — Молодец. Так и смотри всегда — открыто, ничего не боясь. Ты уже свое отбоялась.