Сказания о земле Московской

Когда по воле митрополита Киприана знаменитая икона Владимирской Богоматери была взята из города Владимира и поставлена в Успенском соборе Москвы, Рублев получил заказ «во утешение» владимирцев написать для них копию.

Троицкий собор Троицкого монастыря. Построен в 1424 году. В нем похоронен Сергий Радонежский.

Спасский собор Андроникова монастыря — 1420–1427 годы. Старейшее здание в Москве

Он — гениальный мастер — заимствовал с творения великого византийца облик Богоматери и младенца, положение их тел и рук и создал схожую и одновременно совсем иную икону. Иначе глядели обрамленные длинными ресницами, исполненные великой печали большие и задумчивые глаза Богоматери…

Писатель Епифаний Премудрый читал, разумеется, и «Слово о полку Игореве». Но, наполненное божествами языческими, оно не оставило в его творчестве никаких следов. И не потому ли оно дошло до нас лишь в единственном, впоследствии погибшем списке, что священнослужители косо смотрели на это величайшее творение древнерусской литературы, столь далекое от церковных канонов?..

9

ило на Руси искусство, никак не связанное церковными канонами, наоборот, весьма от них далекое. К сожалению, нынешние ученые не нашли для него подходящего русского словечка, а именуют на иностранный лад, называют фольклором[44].

В начале книги о народном творчестве рассказывалось. Это былины, сказки, песни. Это подчас весьма сложные обряды, какие еще до недавнего времени исполнялись в народе в дни праздников и в каких мало места уделялось молитвам. Ранее в книге назывались масленица и радуница, можно еще добавить день первого выпаса скота, день начала покоса, начала жатвы… Да мало ли какими праздниками стремился украсить свою трудовую жизнь русский крестьянин!

Самым ярким с древнейших времен был на Руси, да и не только на Руси, обряд свадебный, в разных краях разный, и всегда наполненный поэзией и всевозможными веселыми придумками.

Этот народный свадебный обряд начинался еще до встречи жениха и невесты и продолжался с плясками, с песнями, с играми, с различными затеями, с обильными пиршествами и кипел и буйствовал иногда в течение трех и даже более дней. В некоторых местностях русского Севера знали, например, до четырехсот различных свадебных песен!..

Всегда любили на Руси и песни петь, и сказки сказывать, даже в самые тяжкие времена лихие. Те песни и те сказки придумали где-то и когда-то либо переняли у соседних народов и переиначили на свой лад. И были они милее и понятнее долгих церковных песнопений.

Дошли до нас сказки насмешливые, записанные тайно лишь в XVII веке, в которых осмеивались и церковные, и светские власти. Нет никаких сомнений, что подобные «озорные» сказки жили в народе и раньше, но рассказывали их потихоньку и записывать остерегались.

Так процветало на Руси искусство народное, в котором участвовали и стар и млад. Жило оно хоть и рядом с церковью, но отдельно от церкви. И было оно радостное, наполненное восторгом жизни, любовью к лесу, к полю, к реке, к солнцу, ко всей окружающей жизни. А могло оно быть и совсем иным, проникнутым печалью и скорбью…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Черные тучи надвигаются.

1

 пятидесяти верстах к западу от Москвы расположен Звенигород, славный своим знаменитым памятником старины конца XIV — начала XV века — Успенским собором, тем самым, возле которого были найдены в дровяном сарае три иконы Рублева.

Выстроенный из белого камня, он очень живописно стоит на высоком левом берегу Москвы-реки. С трех сторон опоясывает его вал древней крепости. В сравнении с Троицким собором Троицкого монастыря он выглядит более стройным; узкие щелевидные окна, выступы лопаток подчеркивают его высоту. Почти такой же, как и на Троицком соборе, скромный поясок украшений в виде кружевной, вырезанной на камне плетеной тройной ленточки тянется поперек его стен.

По своему облику он напоминает воздвигнутые еще до нашествия Бату-хана Дмитриевский собор города Владимира, а также прославленную на весь мир церковь Покрова на Нерли. И там, и здесь одинокий купол на изящном барабане венчает крышу. Звенигородский зодчий, наверное, увидел те храмы и восхитился их непревзойденной красотой, но создал все же не столь совершенное.

Собор этот был выстроен неизвестным искусным мастером по заказу второго сына Дмитрия Донского — Юрия Дмитриевича, князя звенигородского и галицкого (северного).

2

аверное, когда умирал Дмитрий Донской и составлялось его завещание, ни он сам, ни его бояре не предвидели, сколько страшной многолетней смуты принесет то завещание земле Русской! Впервые без всякого ханского ярлыка, а только своей волей Дмитрий отдавал московский великокняжеский стол старшему сыну Василию, а если тот умрет бездетным — быть великим князем его брату Юрию. Свидетелями завещания были сыновья Дмитрия, епископы, ближние бояре.