Сказания о земле Московской

А та грамота была перехвачена, и Василий Васильевич по совету своих бояр отдал ее на суд владык духовных.

Собралось пять епископов, прочли вслух грамоту, и все, как один, встали на сторону великого князя. Они написали Шемяке пространное послание, подробно перечисляя все те смуты, все то зло, какое более двадцати лет учиняли Москве и Руси его отец, его старший брат и он сам, называли его изменником, татем ночным. Они пригрозили ему, коли будет он продолжать рассылать подметные грамоты, коли будет смущать народ, да не поклонится великому князю, да не поклянется служить ему «честно и грозно», то будет отлучен от церкви православной и предан проклятию.

Ничего не ответил Дмитрий Шемяка. В Москве понимали, что остался он врагом.

В следующем, 1448 году Василий Васильевич решил выступить против него с войском.

Шемяка запросил мира. Но в скором времени сумел опять подговорить Ивана можайского. Набрали они людей с Галича, с берегов Вятки, подошли к Костроме и попытались взять город приступом.

Но там сидел воевода великого князя — «боярин вернейший паче всех» — Федор Басенок; приступ был отбит, и Дмитрий Шемяка бежал в Галич.

Василий Васильевич не смог преследовать его, пришла весть — опять казанцы напали на Русь, пришлось возвращаться, их набег отбивать.

Только через два года, в 1450 году, вновь повел Василий Васильевич свои полки на Галич. На берегу озера произошла короткая схватка, город сдался, Дмитрий Шемяка был разбит и, лишенный последнего своего удела, бежал в Новгород. Набрал он там молодцов и отправился с ними в Великий Устюг. Там он повелел схватить сторонников великого князя и утопить их в Сухоне.

8

абеги татарские не давали Василию Васильевичу передышки, чтобы с двоюродным братом и лютым своим врагом окончательно разделаться.

В 1451 году скончалась его мать Софья Витовтовна. И в тот же год некоему царевичу Мазовше удалось добраться до самой Москвы. Василий Васильевич с семьей бежал за Волгу. Ордынцы подожгли посады, пошли на приступ Кремля, но были отбиты. Мазовша с богатой добычей отступил.

Только теперь московские ратники смогли, наконец, выступить против сидевшего в Устюге Шемяки.

Узнав об их приближении, он бежал в Новгород, и новгородцы приняли его «с честью».

Иона, ставший к тому времени митрополитом московским[45], направил новгородскому архиепископу Евфимию грозное послание, повелевал изгнать Шемяку. Евфимий отвечал, что издревле повелось в их вольном городе давать приют беглым и опальным князьям и боярам.

В Москве понимали, что, пока жив их давний враг, придется быть настороже. Поехал в 1453 году в Новгород посол Василия Васильевича договариваться о многих спорных делах, а в кожаной суме вез с собой яд. Ему удалось подкупить повара Шемяки. Шемяка поел отравленную курицу и умер. Подьячий, который привез в Москву весть о его смерти, был пожалован в дьяки.

Теперь Басенку и другим боярам нетрудно было убедить Василия Васильевича начать расправу с теми, кто изменял ему.

Сторонники Шемяки поплатились ссылкой, бежали в Литву и лишились всех своих вотчин.

Настал черед Ивана можайского. За его «неисправление» Василий Васильевич пошел на него «ратью». Тот, вовремя предупрежденный, бежал с женой и детьми в Литву.

Оставался лишь один самостоятельный удел — Верейский. Но сидевший там двоюродный брат Василия Васильевича, Михаил Андреевич, все годы усобицы был смирен, послушен, всегда старался отмахнуться от всякой крамолы. Его не тронули, а много лет спустя, когда он умер, Верея отошла к Москве.

9

еодальная война кончилась, кончилась усобица на земле Московской, длившаяся более двадцати лет. Одни люди гибли, другие вставали им на смену и тоже гибли.

Большой урон принесла Руси та многолетняя борьба за власть!

Усобица нанесла прямой ущерб ремеслам, торговле, просвещению. Число ремесленников московских поубавилось, мастера иных хитроумных ремесел и переписчики книг сидели сложа руки, торговля изделиями московскими пошла на убыль. Купцы московские реже возили свои товары в другие города, иные разорялись. И на московский торг теперь меньше приезжало купцов иноземных. Новые белокаменные храмы не строились.

И все же, несмотря на весь ущерб, причиняемый междоусобицей, Москва продолжала двигаться вперед, под ее державную руку один за другим входили мелкие удельные княжества, ширились ее пределы и на север, и на восток.

Посчастливилось тогда Москве, что ее враги иноземные и недруги на земле Русской по разным причинам не сплотились между собой и не повели соединенные рати на Белокаменную…

Тверь и Рязань за своей слабостью не воспользовались московской усобицей. Более того, тверской князь Борис Александрович породнился с Василием Васильевичем, выдав свою дочь Марию за его старшего сына Ивана. Тверь обещала поддерживать Москву и до поры до времени была спокойна за свое будущее. Рязанский князь попытался было тайно сноситься с Литвой, но понял, чем такие переговоры могут кончиться, и присмирел.