Сказания о земле Московской

Новгородские богатые бояре, купцы, а порой и служители церкви снаряжали ладьи, подговаривали охочих людей, те добирались на ладьях за дорогими мехами по рекам и волокам до Белого моря, на Печору, даже до Каменного Пояса — Уральского хребта, там зимовали. Говорится в летописи: «Путь за Камень был непроходим пропастями, снегом и лесом». Купцы на кораблях отправлялись постоянно также за Балтийское море, возили меха, воск, мед, пеньку, лен, сало, хмель.

В летописях не однажды называют имена таких отважных корабельщиков. А в народных преданиях-былинах сбереглось одно славное имя. Это был Садко — богатый гость[19]. Он задумал купить на новгородском рынке все товары, какие там были, поплыл на тридцати кораблях за синее море и женился на дочери самого морского царя…

Следом за купцами в северные и восточные земли плыли переселенцы — «черные люди» новгородские, каким невмоготу было терпеть боярские беззакония. Там, на новых местах, они встречались с переселенцами из Владимиро-Суздальской земли, порой между теми и другими возникала вражда, а порой их жилища мирно вставали рядом. Так, переселенцы сообща облюбовали реку Вятку — приток Камы — и основали там городок Хлынов[20], не знавший никакой власти: ни княжеской, ни боярской, ни — позднее — татарской…

2

 свое время великий князь владимиро-суздальский Всеволод Юрьевич Большое Гнездо за все годы своего княжения (1176–1212) не один раз домогался положить под свою тяжелую руку соседние земли и сам Великий Новгород, посадить там князя, ему, а не боярам новгородским угодного. Но он осторожен был, не решался идти войной на строптивого соседа.

Скудна и бесплодна была болотистая и лесная новгородская земля, своего хлеба там не всегда хватало. Коли загоралась распря между Всеволодом и новгородцами, наказывал он перегораживать торговые пути — водные и санные, не пускал в Новгород обозы и ладьи с хлебом. И тогда одолевал новгородцев голод.

У бояр сберегались в амбарах и церковных подклетах запасы, а черные люди, случалось, мерли от голода. Волей-неволей приходилось новгородцам приглашать к себе князем одного из сыновей Всеволодовых. Малыми сроками княжил там в свои молодые годы его сын Ярослав. Но он постоянно враждовал с новгородским посадником и боярами, не хотел быть только военачальником, а желал властвовать. Летописцы не один раз отмечали его нелады с новгородцами. То он уезжал, оскорбленный, в свой Переславль-Залесский, то вновь брали верх его новгородские сторонники, и он возвращался, казнил своих противников — бояр, а с другими боярами мирился, и вновь под его началом шли полки оборонять рубежи новгородские.

Брал он с собой в ратные походы двух старших сыновей своих, Федора и Александра, с детства приучал их к военному искусству, посылал вместо себя княжить в Новгород, а сам оставался в Переславле и оттуда вершил делами новгородскими.

На глазах обоих мальчиков бурлила беспокойная новгородская жизнь: однажды ночью пришлось им спасаться в Переславле от замысливших на них злое дело бояр новгородских.

Вновь вернулись оба княжича в Новгород уже юношами. Там Федор внезапно скончался на своем свадебном пиру, шептались в народе: не был ли он отравлен? С 1236 года стал в Новгороде княжить второй сын Ярослава — шестнадцатилетний Александр.

Рос Александр, взрослел, бояре новгородские начали на него коситься — как бы не выпустил ястребок коготки…

В то время, когда татаро-монгольские полчища низринулись на землю Русскую, Александра в Новгороде не было.

Когда Бату-хан своею волей поставил великим князем на Владимиро-Суздальской земле Ярослава, Александра позвали к себе новгородцы.

До нашего времени в нескольких списках дошла «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра». Эта воинская повесть была написана, возможно, дружинником Александра, неведомым книжником, лет тридцать — сорок спустя после тех событий, которые он сам видел и пережил.

Там много вымышленного — ангелы сражаются в битвах, предки Александра — святые Борис и Глеб — ему помогают, а рядом — правдивые описания самих битв. Там написано: «Слышах от отець своих и самовидець есмь возраста его (то есть Александра)». Между строк повести можно видеть, как сочинитель любил свою родину, как гордился подвигами отважных ее сынов, и прежде всего подвигами самого Александра.

В годину нашествия Бату-хана, в 1239 году, литовские племена напали на ближайшее к их земле русское княжество Полоцкое. Тамошний князь Брячислав запросил помощи у Новгорода. Александр повел новгородское войско и отогнал врагов. А после победы был в Полоцке пир. На пиру увидел Александр дочь Брячислава Александру и посватался за нее. В повести так говорилось:

«Оженился князь Олександр, сын Ярославль в Новегороде, поя (взял) в Полотьске у Брячьслава дщерь и венчался в Торопчи, ту кашю чини, а в Новегороде другую», то есть было два свадебных пира — в Торопце и в Новгороде. Была ли невеста красавицей и любил ли ее Александр — о том в повести не упоминается.

3