Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова

Немало огорчений пришлось перенести Иоанну Васильевичу и от своих родных братьев: старший из них, Юрий, умер в 1473 году бездетным, причем в завещании ни слова не сказал о своем уделе – Дмитрове, Можайске и Серпухове. Иоанн присоединил его к московским владениям, что, конечно, вполне совпадало с высшими государственными потребностями. Но на это обиделись остальные три брата: Андрей Большой, Борис и Андрей Меньшой; недовольна была и старая великая княгиня, инокиня Марфа. Иоанн уступил матери и братьям и дал последним несколько городов, однако не из удела умершего Юрия, и обязал их иметь, в случае своей смерти, сына своего Ивана Молодого старшим братом и не искать под ним великого княжения. Братья не были довольны этим договором, но должны были смириться, выжидая более благоприятных обстоятельств.

Между тем поддерживаемый в своих великих замыслах по собиранию Руси под сильную власть московского государя молодой супругой своей Софией Фоминичной, Иоанн искусно и деятельно вел свои дела по отношению к соседям. Казимир, король Польский и великий князь Литовский, был, конечно, самым злейшим врагом Москвы и охотно делал все от него зависящее, чтобы нанести ей возможно более вреда. К счастью для нас, он не обладал для этого достаточной силой, и главным образом потому, что не имел большой власти в своих собственных владениях: когда в 1470 году он прибыл на сейм, собранный в Петрокове, и требовал денежного вспоможения, польские паны ему отвечали: «Ты нам о денежном вспоможении не говори до тех пор, пока не выдашь нам подтверждения прав и не означишь верно в грамоте, какие области принадлежат Польше и какие Литве».

Разумеется, при таких условиях, когда все отношения подданных к государю основываются на их правах, Казимиру немыслимо было вести борьбу с Московским государством, вся сила которого именно и состояла в глубоком сознании всеми подданными своих обязанностей по отношению к государю и к Родине; для них они не задумывались жертвовать не только деньгами, но и жизнью.

Но если Казимиру была не под силу открытая борьба с Москвой, то он всюду, где мог, действовал против нее исподтишка, своими злыми кознями. Он, как мы видели, возбуждал против Москвы Новгород и Тверь и, несомненно, пытался входить в сношения с младшими братьями Иоанна; наконец, он всеми способами старался наводить на Москву татар, которые, как мы знаем, были разделены на несколько отдельных Орд, из коих главными были: Золотая, Крымская и Казанская.

Между ханом Золотой Орды Ахматом и ханом крымских татар Менгли-Гиреем шла смертельная вражда. Иоанн Васильевич очень искусно воспользовался ею и сумел приобрести себе в умном и предприимчивом Менгли-Гирее Крымском верного союзника на всю свою жизнь, который помогал нам не только своими действиями против Ахмата, но также и своими набегами на Литву. Казимир пытался несколько раз привлечь на свою сторону Менгли-Гирея, но напрасно. В отношении же хана Золотой Орды Ахмата и Ибрагима Казанского происки Казимира против Москвы имели больше успеха.

В 1478 году, когда Иоанн окончательно привел под свою державу Новгород, в Казань пришло ложное известие, что он потерпел поражение от новгородцев и сам убежал раненый. Хан Ибрагим воспользовался этим, собрал рать и вторгся в московские владения; когда же к нему пришла справедливая весть об успехах Иоанновых под Новгородом, то он отдал приказ своему войску немедленно вернуться назад, причем оно исполнило этот приказ так ревностно, что побежало, бросивши даже пищу в котлах.

Чтобы наказать его, Иоанн послал свои войска к самой Казани, и Ибрагим должен был заключить мир по всей его воле. Скоро Ибрагим умер, оставив двух сыновей от разных жен: старшего Алегама и младшего Магмет-Аминя; последний был сыном честолюбивой и умной ханши Нур-Салтан, не замедлившей выйти замуж за Менгли-Гирея Крымского, верного союзника Москвы. В Казани началась между братьями усобица, и младший – Магмет-Аминь – лично прибыл в Москву просить содействия против Алегама. Иоанн принял его сторону и в 1487 году послал на Казань большую рать под начальством князей Даниила Холмского, Александра Оболенского, Семена Ряполовского и Семена Ярославского, которые, овладев городом, посадили в нем Магмет-Аминя; Алегам же был послан в заточение в Вологду. Этим Казань была приведена в полную зависимость от Москвы, причем и Менгли-Гирей Крымский был благодарен ей за возведение на Казанский стол его пасынка Магмет-Аминя.

Иначе сложились дела у Иоанна Васильевича с ханом Золотой Орды Ахматом. Казимир Литовский хотел остановить успехи Иоанна над Новгородом посредством этого Ахмата и подговорил его идти на Москву, но последний собрался только летом 1474 года, когда первый новгородский поход окончился и Иоанн вернулся со своими войсками в Москву. Узнав, что хан уже в Алексине, великий князь в тот же час, отслужив обедню и ничего даже не вкусив, двинулся с полками к Коломне, к Берегу, как тогда называлась река Ока, за которой действительно, как за берегом, расстилалась, как океан, необъятная степь.