Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова

Так захватил Витовт в свои руки Смоленск, древнее наследие Ростиславовичей, овладев им в первый раз путем обмана, а во второй – добыв изменой. Как мы увидим, огромное количество русской крови лилось впоследствии в течение более двух веков у Смоленска, пока он вновь не был окончательно возвращен в состав наших владений.

После неожиданного захвата Витовтом Смоленска Василий Димитриевич не счел уже своевременным вступать из-за него в борьбу с тестем, но когда Витовт вслед за тем стал явно стремиться к овладению Новгородом и Псковом, то Василий Димитриевич двинул свои полки на Литву, и военные действия между зятем и тестем продолжались в течение трех лет, причем за это время из Литвы выехало в Москву много знатных людей, недовольных новыми установившимися там порядками. В числе их был и родной брат Ягайлы, Свидригайло Ольгердович, получивший в удел от Василия Димитриевича город Владимир на Клязьме. За все эти три года русские и литовские войска сильно опустошали неприятельские пограничные области, но до решительного сражения дело не доходило ни разу. Наконец в 1408 году сошлись обе противные рати на реке Угре. Но и тут боя не произошло. Витовт и Василий решили заключить здесь мир, по которому каждый оставался при своих владениях; мир этот не нарушался до конца их жизни.

Помирившись с Витовтом, Василий Димитриевич затем выдержал нашествие татар, оказавшееся по своим последствиям значительно бедственнее Тамерланова.

Старый князь Едигей после своей победы при Ворскле забрал еще больше силы в Орде и негодовал на московского князя, не славшего ни даров, ни послов. Он сильно рассчитывал, что Витовт нанесет последнему поражение и, с огорчением узнав об их примирении, решил сам выступить против Москвы. Но напасть на нее открыто или вызвать московские войска на бой в чистом поле татары после Куликовской битвы уже не отваживались. Поэтому они решили действовать украдкой. Обманувши великого князя ложной вестью, что хан идет со всеми силами на Витовта, Едигей, подобно Тохтамышу, с большой скрытностью и быстротой устремился на Москву и подошел к ней 30 ноября 1408 года. Василий Димитриевич, вверив ее защиту Владимиру Андреевичу Храброму, отправился в Кострому собирать ополчение и приказал выжечь кругом Москвы все посады. «Зрелище было страшно, – говорит Н.М. Карамзин, – везде огненные реки и дым облаками, смятение, вопль, отчаяние. К довершению ужаса, многие злодеи грабили в домах, еще не объятых пламенем, и радовались общему бедствию».

Подступив к Москве и окружив ее со всех сторон, Едигей отрядил 30 тысяч татар следом за Василием на Кострому и приказал тверскому князю Ивану Михайловичу, сыну знаменитого соперника Димитрия Донского, идти со своим пушечным нарядом, или, как теперь говорят, артиллерией, бывшим в то время одним из самых могущественных в целой Европе, на Москву. Но доблестный Иван Михайлович, не желая поднимать руки на своих единокровных братьев, выступив в поход, притворился больным и так и не подошел на помощь Едигею, который распустил свои отряды во все стороны, чтобы жечь и грабить Московское княжество. Татарами были взяты и разорены Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород и Городец. Поганые всюду предавались ужасным неистовствам и брали в плен беззащитных жителей тысячами, так что иногда, по словам летописца, один татарин гнал перед собою человек сорок пленных, связанных на свору, как псов. Москва между тем твердо противостояла Едигею под руководством маститого старца князя Владимира Андреевича, укрепившего стены и вооружившего их пушками и пищалями, то есть тяжелыми ружьями.

Наконец после месячной осады Едигей получил из Орды тревожные вести, что, пользуясь его отсутствием, какой-то царевич хотел занять ханскую столицу. Тогда он, взяв с Москвы выкуп в 3 тысячи рублей, с радостью ему уплаченный, поспешно стал отходить, захватив, впрочем, по дороге Рязань. Достойно замечания, что Едигей поспешно ушел от стен Москвы 20 декабря, в канун празднования памяти святого митрополита Петра. В жизни города Москвы немало было случаев, где чудесная, таинственная помощь святителя Петра с очевидностью подтверждала и укрепляла глубокую веру в него московского народа. С дороги Едигей написал гневное письмо Василию Димитриевичу, в котором выговаривал ему его гордость и советовал смириться. Но письмо это не подействовало на московского государя, и он возобновил сношения с Ордою лишь в 1412 году, когда отправился в нее с дарами приветствовать нового хана, причем враждебные действия с татарами, кроме обычных разбойнических набегов с их стороны, более не возобновлялись до конца жизни великого князя.