Сказания умирающей Земли. Том I

Выглядывая из-за выступа скалы, Тсаис наблюдала за шабашем с напряжением, превосходившим возможности восприятия нормального человеческого мозга. Парадоксальным образом то, что она здесь видела и слышала, преодолевало в ней преграду ненависти ко всему сущему, затрагивая темные струны, скрывающиеся в каждом человеке. Итарр поднял к ней голубые глаза, горящие в отверстиях маски; девушка, полная противоречивых эмоций, встретилась с ним неуверенно-вопросительным взглядом. Итарр вздрогнул и отвернулся; Тсаис вернулась к созерцанию оргии в котловане – дикой толчеи, копошащейся под сполохами костров. Из огромной впадины к окружающим скалам поднимался почти осязаемый ореол, сплетенный в пространстве всевозможными разновидностями разврата. Хлопая крыльями, демоны слетались к этой приманке, как птицы к кормушке, и ныряли в гущу разнузданной плоти. Перед глазами Тсаис одна за другой возникали мерзкие рожи – опьяненные злобным вожделением глаза, покрытые бугорчатыми язвами щеки, формы, доступные лишь воображению безумца, иссиня-черные лица с носами-штыками, гримасы, вызывавшие инстинктивное возмущение, извивающиеся, подпрыгивающие, пресмыкающиеся отродья демонических пределов – каждое уродство обжигало ей мозг настолько, что в конце концов она решила, что ей оставалось только истошно завопить и умереть. У одного исчадия зла нос состоял из трех сросшихся в основании белых червей, рот напоминал сплошной гниющий нарыв, щеки и шея пестрели зеленоватыми бородавками, перекошенный черный лоб состоял из бугров и впадин – один взгляд на эту тошнотворную тварь заставлял в ужасе отвести глаза. Именно на это существо Итарр обратил особое внимание своей спутницы – заметив жуткого дьявола, Тсаис оцепенела, все ее мышцы напряглись. Итарр глухо проговорил: «Смотри! Так выглядит лицо под моей маской». Покосившись на него, девушка невольно отшатнулась.

Итарр горько усмехнулся… Но Тсаис тут же протянула руку и прикоснулась к нему: «Итарр!»

Он снова повернулся к ней: «Да?»

«У меня неправильный мозг. Меня отвращает все, что я вижу. Я не могу справиться со страхами. И все же… то, что не совсем подчиняется мозгу – моя кровь, мое тело, мой дух – все это тебя любит. Даже то, что спрятано под твоей маской».

Итарр с пристальным вниманием изучал ее бледное лицо: «Как ты можешь меня любить, если ты меня ненавидишь?»

«Я ненавижу тебя так же, как ненавижу весь мир. Я люблю тебя так, как не люблю никого другого».

Итарр отвернулся: «Мы с тобой – странная пара».

Смятение в котловане – хныкающее, подвывающее совокупление человеческой и бесовской плоти – внезапно затихло. На каменном возвышении появился высокий человек в черной конической шапке. Обратившись лицом к небу, он принялся протяжно выкрикивать заклинания, одновременно рисуя руками в воздухе замысловатые руны. По мере того, как он гнусаво причитал на давно забытом языке, высоко над амфитеатром начинала формироваться гигантская колеблющаяся фигура – невероятно высокая, выше самых больших деревьев на горном хребте, выше самого неба. Внутри фигуры смешивались и рассеивались зеленоватые туманные завихрения – постепенно она становилась все плотнее, и через некоторое время ее очертания стали различимыми: в воздушных потоках над миазмами шабаша колыхалось олицетворение женщины, прекрасной, серьезной и величественной. Мало-помалу колоссальный силуэт, лучившийся неземным зеленым светом, приобретал устойчивость и весомость. Голову гигантской женщины венчали обручи золотистых кос – так, как это было принято когда-то в незапамятные времена. Покрой ее складчатой хламиды тоже напоминал о седой древности.

Вызвавший это видение чародей истерически хохотал, выкрикивая язвительные оскорбления, отзывавшиеся эхом от обступивших котлован утесов.

«Она живая! – испуганно пробормотала Тсаис. – Она шевелится! Кто это?»

«Богиня милосердия, Этодея, – ответил Итарр. – Ей поклонялись еще тогда, когда Солнце было желтым».

Чародей размахнулся – из его ладони в небо полыхнула лиловая молния, разбившаяся огненными брызгами о полупрозрачную золотисто-зеленую фигуру. Спокойное лицо богини болезненно поморщилось; наблюдавшие за ней демоны, ведьмы и некрофаги радостно заверещали. Колдун на возвышении вертелся, как дискобол, швыряя в беззащитную богиню искрящие лиловые разряды.

Откуда-то издалека донеслись позывные горна – тихие, но отчетливые, они рассекли невнятный рев шабаша, как бриллиантовый луч маяка рассекает ночную тьму. Сборище в котловане замерло, затаив дыхание.

Горн протрубил снова, на этот раз громче, чисто и звонко – здесь, в средоточии бесовского торжества, звуки эти казались чуждыми, неуместными. И вскоре, грозной накипью поднявшись над утесами, отряды людей в зеленых униформах с фанатической решимостью хлынули вниз.

«Вальдаран!» – закричал чародей на каменном помосте; гигантская зеленоватая фигура Этодеи всколыхнулась и пропала.