Сказания умирающей Земли. Том IV

В том, что касается меня, Лехустера Бенефера, я материализовался в вашем времени с единственной целью: сформировать основанный на взаимном доверии союз ныне живущих чародеев, чтобы они могли контролировать возрождение феминистической силы и тем самым поддерживать порядок и спокойствие. Промедление смерти подобно!»

Лехустер отошел в сторону и сложил руки на груди – в этой позе красные перья, растущие у него на плечах, приподнялись подобно эполетам.

Ильдефонс прокашлялся: «Лехустер представил обстоятельный отчет. Занзель, вы согласны с тем, что Лехустер несомненно заслуживает сохранения ему жизни и свободы – с тем условием, конечно, что он пообещает исправиться?»

«Вот еще! – пробормотал Занзель. – Он не сообщил ничего, кроме каких-то околичностей и древних сплетен. Меня не так просто обвести вокруг пальца».

Ильдефонс нахмурился и погладил желтоватую бороду, после чего повернулся к Лехустеру: «Ты слышал замечание Занзеля. Можешь ли ты как-либо подтвердить свои показания?»

«Заговóры и сглазы подтвердят мою правоту – но, как вы сами убедитесь, к тому времени уже будет поздно».

К собравшимся решил обратиться Лунатик Вермулиан. Поднявшись на ноги, он произнес тоном, не допускавшим сомнений в его искренности: «Будучи погружен в свои занятия, я брожу во снах – в самых различных снах. Недавно, всего лишь позавчерашней ночью, мне повстречался сон, относившийся к категории так называемых „интрактивных“ или „иноптативных“ снов, то есть не поддающийся контролю со стороны сновидца – сон, в котором сновидец может даже подвергнуться опасности. Любопытно, что в этом сне участвовала Мюрте. Думаю, что этот факт может иметь отношение к рассматриваемому вопросу».

Хуртианц вскочил и яростно взмахнул рукой: «Невзирая на многочисленные неудобства, мы срочно прибыли сюда, чтобы приговорить и казнить этого архивёльта, Лехустера, а не для того, чтобы выслушивать бесконечные россказни и брожении во снах!»

«Помолчите, Хуртианц! – с горячностью оборвал коллегу обидчивый Вермулиан. – Мне дали слово, и я намерен посвятить всех и каждого в содержание подозрительного сна, приводя любые подробности по своему усмотрению».

«Прошу Настоятеля принять решение по этому вопросу!» – воскликнул Хуртианц.

Ильдефонс сказал: «Вермулиан, если ваш сон действительно имеет непосредственное отношение к нашему обсуждению, пожалуйста, продолжайте – но, прошу вас, не уклоняйтесь от основной темы».

«Само собой, о чем речь? – с достоинством отозвался Вермулиан. – Без лишних слов: достаточно указать на тот факт, что, пытаясь проникнуть в сон, зарегистрированный в томе седьмом «Указателя» под номером AXR-11 GG7, вместо этого я оказался в до сих пор не классифицированном сне иноптативной категории. Меня окружали очаровательнейший пейзаж и компания высокообразованных мужчин с утонченными манерами и артистическими наклонностями. У некоторых были мягкие шелковистые бороды каштанового оттенка, а другие изящно завивали локоны, причем все они были в высшей степени дружелюбны.

Мы обсуждали множество вопросов, но в данном случае следует упомянуть только о самых существенных. В их мире любое имущество принадлежит всем, а жадность неизвестна. Для того, чтобы у каждого было свободное время, необходимое для всестороннего развития личности, количество утомительного труда сводится к минимуму, и обязанности распределяются поровну. «Мир во всем мире» – их непреложный принцип; для них немыслимо нанести удар другому человеку, гневно возвысить голос или подвергнуть другого высокомерной критике. Оружие? Одна мысль о возможности ношения оружия вызывает у них содрогание и шок.

Один из мужчин особенно подружился со мной и много рассказывал об их образе жизни. «Мы едим питательные орехи и семена, – говорил он, – а также сочные фрукты. Мы пьем только чистейшую воду из естественных источников. По ночам мы сидим вокруг костра и поем – не слишком долго – веселые песни. Когда празднуется какое-нибудь торжество, мы приготовляем пунш под названием „опо“ из свежих фруктов, натурального меда и сладкого кунжута – каждый пьет, сколько хочет».

«Тем не менее, – говорил мой друг, – нам тоже известна печаль. Смотри! Вот сидит благородный юноша, Пульмер – он умеет танцевать и прыгать с чудесной грацией. Вчера он попытался перепрыгнуть ручей, но упал в воду. Мы поспешили его утешить, и вскоре он снова развеселился».

«А женщины? – спросил я. – Где они, что они делают?»

«Да-да, женщины! Мы глубоко их уважаем за доброту, силу характера, мудрость и терпение, а также за разборчивость и деликатность их суждений! Иногда они даже присоединяются к нам у костра и устраивают замечательные игры и развлечения. Причем женщины всегда внимательно следят за тем, чтобы никто не делал никаких глупостей, и никто из нас никогда не нарушает приличия!»

«Приятная и легкая жизнь! Как же вы размножаетесь?»

«О-хо-хо! Видишь ли, если мы ведем себя особенно послушно и любезно, порой женщины позволяют нам некоторые вольности… А! Постой-ка! Веди себя наилучшим образом! Приближается сама Великая Леди!»