Сказания вьетнамских гор

— За то, что не вняло моим мольбам. Сколько вина, сколько буйволов и свиней я принес тебе в жертву, но ты не открыло мне свои железные двери. Взгляни на меня! Я выплакал целую чашу слез, даже циновка, на которой я сплю, вся промокла. О Небо! Мертвы мои жены, некому больше рис мне варить и разные яства готовить, некому ткать рубахи и набедренные повязки! Небо! Это ведь ты мне повелело перейти в дом Хэни и Хэбхи! А им наказало стать моими женами! Это ты лошадь взнуздало, буйволу продело в ноздри веревку. Ты этот брак заключило. Ты грозило превратить меня в раба Хэни, если не возьму ее в жены, а если возьму, обещало сделать меня богатым, могучим вождем, который владеет множеством гонгов: бронзовых гонгов, плоских гонгов, гонгов, украшенных шишаками. Но на что мне все эти гонги из бронзы, рабы и рабыни, если некому больше варить мне рис, разные яства, если некому ткать больше рубахи и набедренные повязки!

Говорит Небо:

— Возьми трехлетний настой пестиков цветка кпо и тычинок цветка кпун и три дня подряд каждое утро орошай им твоих жен.

Молвил Дам Шан:

— А что толку, когда они мертвы, когда их уже коснулся тлен. Неужто они оживут и будут, как прежде, красивы?

Отвечает Небо:

— Разжуй хорошенько чеснок и приложи его к ушам твоих жен, возьми волшебный корень тиа и брось его на террасу.

Сказало так Небо и вдохнуло жизнь в Хэни и Хэбхи, которые были мертвы, словно побеги риса, затопленные водой, словно спаленные жарким солнцем былинки, словно люди, у которых нечистая сила украла душу.

Когда Дам Шан вернулся домой, волосы его были спутаны, как будто он захворал и вот-вот последний вздох испустит. Стал Дам Шан слушать, как бьют его слуги в звонкоголосые гонги и барабаны из бронзы. Стал смотреть, как один за другим подходят к помосту слоны и привозят гостей. Будто первый день Нового года настал, столько людей собралось хоронить Хэни и Хэбхи. Воинов тоже пришло великое множество, мечи их и пики издали можно было принять за луг, поросший травой и цветами, на которых играет отблеск вечерней зари.

Дам Шан вошел в дом, увидел Хэни и Хэбхи и снова заплакал.

— О жены мои, срезанные на лугу былинки. О, горе мне, горе Дам Шану! Словно небесные духи, вы меня одарили, сделали богатым и могучим вождем. Как поит соками свою листву баньян, так вы кормили меня и поили. О небесные духи! Дайте мне силу оживить моих жен, чтоб они, как прежде, ели печень буйвола из чаши, чтоб они ели из блюда печень быка, чтоб пили вино из самых лучших кувшинов. О Хэни, о Хэбхи! Зачем вы смертным сном уснули? Неужто я не смогу вас оживить! Вы забыли о нас! Взгляните, какое отменное вино слуги несут в кувшинах гостям, каких быков и буйволов уводят на заклание. Посмотрите, сколько разной живности у вас в хлевах — свиней, быков, а буйволов шесть раз по десятку. Сейчас я намажу вам волшебным снадобьем уши и еще в рот вам его положу.

И ожили Хэни и Хэбхи, восстали ото сна. Омыли руки в тазу, лицо ополоснули в медной чаше и говорят:

— О Дам Шан! О чем ты плачешь? Мы просто спали. Скажи, зачем разложены все эти белые и разноцветные ткани?

Вскричал Дам Шан:

— О люди! Мои жены ожили! Кто буйволов пасет, пусть гонит их сюда. Кто сторожит быков, приводит пусть быков. Вино несите! Ударьте в гонги и барабаны. Кто в гонги бить горазд, пусть ударит в гонг, да так, чтоб переплелся серебряный звон с золотым звоном. Бейте в барабан дамбло, священный барабан, который громче грома гремит! Бейте же в гонги, ударьте в барабаны! Ожили Хэни и Хэбхи! Мне Небо их послало, чтоб стал я богатым и могучим вождем, чтоб носил на голове двойную повязку, а на плече — мешок из звериных шкур.

Целый день отдыхал Дам Шан, всю ночь почивал, а наутро проснулся и говорит:

— О Хэни, о Хэбхи! Я собрался в дальний путь. Назад меня не ждите.

— В какие же места ты отправляешься?

— Я отправляюсь в дальние места, туда, где зеленеет лес, которому нет ни края, ни конца. Я буду ночью спать, а днем идти.

Спросила Хэни:

— Зачем тебе уезжать из дому? Разве у нас мало бронзовых гонгов с шишаками? Разве тебе недостает плоских гонгов?

Отвечает Дам Шан:

— Нет. Мне не надобны гонги, ни плоские, ни бронзовые с шишаками. Я хочу позабавиться, соскучился от безделья.

Говорит Хэни:

— О Дам Шан! Все, что есть у нас в доме, — твое: и бронзовые гонги, и слоны. Ты носишь на голове двойную повязку, а на плече — мешок из звериных шкур, ты богатый и могучий вождь. В доме висят сто бронзовых гонгов с шишаками, ты один ими владеешь. Еще есть у тебя сто плоских гонгов. Возле селенья пасется сотня твоих слонов. Твоими медными котлами можно уставить леса и поля. Двор твой полон свиней и коз. Слава о тебе дошла до самых горных духов. Все люди на западе и на востоке возносят тебе хвалу за то, что ты смел и отважен, а если случится, что в бою ты потерпишь пораженье, то все равно не отступишь и добьешься своего.

Говорит Дам Шан:

— Услыхал я, что живет на свете женщина Солнце и задумал ее полонить, чтоб не было вождя, равного мне по силе и богатству. Чтоб никто не мог счесть гонги, которыми я владею, — бронзовые гонги, плоские гонги и гонги с шишаками.