Сказания Заморавии

– И будущий король варваров… – стало тягостно на душе и мрачно. Я не любил, когда вот так меня сравнивали с отцом. Уж слишком мы разные.

* * *

Я не успел закончить мысль, как девушка с криком набросилась на меня. Она опрокинула меня и занесла меч, но я успел вывернуть руки и перевернул её. Теперь уже девица оказалась подо мной. Неожиданно она ударила меня промеж ног. Я схватился за причинное место, а девушка, встав, схватила клинок и усмехнулась.

– Ах, ты, злыдня! – я выругался, но получилось без особой злобы в голосе.

Она подошла ко мне. Подножка. Я снова овладел ситуацией, зажав бедняжку своими ручищами так, что её нежные и маленькие кисти были под моими ладонями.

– Тише! А не то я оторву тебе руку.

Она всё ещё пыталась вырваться из оков, но куда уж…

Прибежал Олоф.

– Я слышал крики, – грузным голосом отозвался он издалека.

Но, увидев, что я лежу верхом на девушке, расхохотался.

– Радагас, а ты быстрый малый! Я не успел отойди от пещеры и на двадцать ярдов, а ты уже!..

Его хохот раздавался в обширной пещере, как гром.

– Ты осёл, Олоф! Я не это сейчас делаю! – выругался я.

Девушка перестала дёргаться.

Олоф вышел, и хохот ушёл за ним следом.

Я снова взглянул на девицу.

– Я ослаблю захват и встану, если ты прекратишь кидаться на меня с мечом.

Видимо, предложение её устроило, или сопротивляться мне девушка уже не могла, но, так или иначе, она кивнула и к кивку добавила:

– Я согласна, Радагас, сын тирана Танкраса, – в голосе её певучем, но твёрдом, чувствовалось сильное презрение ко мне, к отцу и всему королевскому роду.

Усевшись на камень подле костра, я стал рассматривать девицу. Её длинные каштановые волосы при слабом свете костра отливали медно-бронзовым цветом, и мне казалось, что они пламенеют и вот-вот загорятся. Девушка села напротив, отгородившись от меня костром. Она накинула зелёный измятый плащ и скрыла лицо под капюшоном.

– Ты узнала, кто я, теперь назови своё имя.

– Моё имя тебе ничего не скажет, так же как и моя история. Но всё же я выполню твою просьбу. Меня зовут Кэрин, я дочь крестьянки и место мне на поле, собирать ячмень. Но я не захотела такой жизни.

– Тебе захотелось приключений… – тем же тоном продолжил я.

Она умолкла, возможно, потому, что я попал в цель.

Я взял несколько поленьев и закинул их в костёр, пламя поглотило дерево, как вода поглощает сушу. Костёр разгорелся сильнее, добавляя свой свет к вечернему свету сумерек, робко заглядывающему в пещеру через узкий вход, и я смог различить круглый мягкий подбородок, светлую кожу, кажущуюся сейчас, в свете пламени, медной, и чёрные живые глаза, а может, это они только казались чёрными.

– Кэрин, – имя мне, действительно, ничего не сказало, – откуда же ты, Кэрин, знала нападавших на моего отца? Я знал одного из них, того, с короткими чёрными волосами, Эльда, сына бывшего кузнеца. А второго, кажется, звали Ульф, пьяница…

– Да, это был Ульф, – глаза Кэрин закрылись, и из их уголков выступили капельки слёз.

– А Эльд был нашим главарём, с нами был ещё Орхор, но его я не видела на казни, – говорила, всхлипывая, девица, – наверно, его убил король. А Эльд был храбрым и сильным, и он…

Она закрыла лицо руками.

– Был чем-то большим для тебя, – что-то в глубине моей чёрствой души кольнуло. Возможно, это проснулась жалость, а может, ревность (всё-таки я спас её, красивую очаровательную девушку-воина), но не только это движило мной. Я хотел узнать побольше об этой истории, так как моя миссия была напрямую связана с неудавшимся покушением Кэрин и её друзей.

В пещеру начинали прокрадываться окрепшие сумерки, становилось темно, и холодело всё быстрее. Где-то в недрах обширной и уходящей глубоко под землю пещеры со сталактитов капала чистыми каплями вода, мерно и явственно, отражаясь эхом от стен пещеры. А в горах пели цикады. Деревья, росшие у входа в пещеру, были под стать окружающему ландшафту – в серо-пепельных шапках. Животных здесь практически не было, лишь изредка пробегал серый, как здешний снег, заяц или пролетала редкая птица. Цикады затихали, наступала непроглядная томная ночь. Ночь, дарившая благоговейный сон всему королевству. И казалось, что небо сейчас взорвётся далёкими, но яркими искрами и огнями звёзд. Но звёзды, испугавшись не выходили: тучи застлали чёрное полотно неба. Наступила тьма. Гнетущая, призрачная тьма Огненной страны.

…Шёл пепельный снег, еле различимый в ночной мгле. Но сквозь его серые (а в ночи, чёрные) снежинки виднелись огни Танграда, главного города королевства, где восседал на троне Танкрас Завоеватель – мой отец. Я с превеликой радостью не знал бы его, но знаю; хотел бы забыть его, но не забуду. Уж слишком много горя принёс он мне, убив мать и моего младшего брата Трибаса.

Я сжал кулаки и вспомнил, что не один. Взглянул на девицу Кэрин. Она тихо плакала. Как же она была хороша в тёмной сумеречной тишине, окутавшей всю пещеру и нарушаемой лишь мерными стуками падающих капель, и тихими всхлипываниями Кэрин.