Сказания земли Ингесольской (СИ)

Колокольня не только облупилась, но и, похоже, осыпается. На самой маковке шевелит мелкой листвой молодое деревце. Жестяной козырек автобусной остановки, высокие заборы, за заборами деревья и шиферные крыши. От площади разбегаются три улицы, уходя куда-то вниз, — немощеные, только та, по которой прикатил автобус, намекает, что когда-то тут был асфальт. Попутчики уже скрылись за поворотом, и голосов не слышно.

Полезла в карман рюкзака, достала письмо, развернула. Так… прежде чем ехать в Тауркан, надо явиться пред светлые очи местного начальства. У кого бы спросить, где тут мэрия…

На площади, кроме нее, обнаружился только парнишка-подросток в джинсах и белой рубашке. Что же, значит, спросим у него… Но он подошел сам.

— Здравствуй…те, — сказал парнишка. — Вы Ирена Звалич?

Черные глаза, высокие скулы. Жесткие черные волосы коротко острижены и торчат ежиком. И та же немного удивленная интонация.

— Здравствуйте, — ответила Ирена. — Это я.

— Я Теверен, — сказал парнишка. И уточнил после паузы: — Ерка Теверен. Меня прислали. Я провожу тебя к охон-кау… вас… к заведующий район.

— Идем, — кивнула Ирена, подхватывая рюкзак. — Где тут… как ты сказал — «охон-кау»?

— Не сейчас, — покачал головой мальчик. — Половина шестого. Он работает до пяти. Завтра. Сейчас к охо-диме Семиска пойдем. Кушать вечерний ужин и отдыхать. Пойдем. О нэ, пойдемте.

— Говори мне «ты», — сказала Ирена.

Хорошо, что не прямо сейчас. Она представила, как вваливается в кабинет к местному чиновнику — в пыльных кроссовках, старых джинсах и ковбойке, с рюкзаком, неумытая и лохматая, и потом небось разит. Лучше «вечерний ужин и отдыхать», а если там и душ найдется…

В доме охо-диме Семиски, то есть Аглаи Семецкой, бывшей учительницы, а теперь пенсионерки, нашелся и душ. Педагогическая хватка хозяйки, наработанная годами, немедленно вытащила на поверхность школьницу Ирке, робеющую в присутствии учителей до слабости в коленках. Ей сказали — рюкзак сюда, держи полотенце, мыться там, вынырнешь — расскажешь, каким ветром тебя сюда занесло… — и только под неровной струей воды, уже смывая шампунь с волос, она немного опомнилась. Я уже взрослая, я работать приехала, и двоек мне тут не наставят, как бы ни хотели! Она вышла в комнату, решительно выдвинув вперед подбородок, готовая отстаивать свою взрослость и самостоятельность — и оказалось, что это совершенно не нужно.

Низкая лампа из-под шелкового абажура с оборками и бахромой отбрасывала на накрытый стол круг теплого желтого света, оставляя в тени прочую обстановку. Где-то тут были старинный резной буфет, диванчик, кажется, книжные полки, — но в центре мира сейчас находились глиняная миска с пирожками, — от них шел теплый невозможно соблазнительный дух, — и старинная супница, из которой Аглая как раз разливала прозрачный бульон с клецками. Ерка уже сидел у стола, благовоспитанно сложив руки и блестя глазами на пирожки.

— Садись, — не оборачиваясь, сказала охо-диме.

Ирена села.

* * *

…Так каким же ветром? Объявление о вакансии? Интересно, очень интересно. Где мы — и где столица. Не думала я, что за библиотекарями мы посылаем в такую даль. Тут есть о чем поразмыслить… Да это я сама себе, не бери в голову. Просто довольно странно: в Новорадове есть институт культуры и техникум, в Усть-Илете — пединститут, в Каралунге тоже, кажется — куда уж ближе-то. Так нет…

А впрочем, оттуда никто ведь и не приехал? Очень, очень занятно.

И что же — увидела ты объявление, и сразу загорелось — ехать за семижды семь рек?

— Ну да, — Ирена пожала плечами. — Я читала здешние легенды, и название района просто бросилось в глаза. Ингесолье.

Охо-диме внимательно посмотрела на нее.

— Читала? Давно?

— Последний раз — в поезде, — засмеялась Ирена. — У меня книжка с собой. Показать?

— Покажи, — кивнула Аглая.

«Сказания земли Ингесольской» легли на скатерть возле чашки с чаем. Ерка подался вперед и шумно вздохнул.

— Красотааа, — протянул он.

— Ага, — кивнула Ирена. — Иллюстрации как живые.

Аглая взяла книгу в руки, перелистнула несколько страниц. На стол спланировала использованная автобусная карточка. Охо-диме взглянула на нее и чему-то усмехнулась.

— Ясно, — сказала она, — вопросов больше нет. Ты пей чай-то, Иренка, и на пирожки налегай, не зевай, не то Теверен все съест.

Ерка покраснел и запихал в рот надкусанный пирожок.

— Спасибо, — Ирена поставила чашку на блюдце. — Уже совсем сыта, честное слово.

Хозяйка понимающе кивнула:

— И совсем засыпаешь, вижу. Долгая дорога, и еще не завершена. Пойдем, покажу, где спать будешь. И ты, парень, допивай чай да тоже ложись. Завтра будет длинный день.

* * *