Читаем Сказать почти то же самое. Опыты о переводе полностью

Перевести французские англицизмы итальянскими несложно: нужно лишь не переводить буквально, а представить себе, как итальянец мог бы говорить на макароническом английском. И вот моя переделка:

Un d`ei, verso midd`ei, ho takato il bus and ho seen un yungo manno con uno greit necco e un hatto con una гора texturata. Molto quicko questo yungo manno becoma crazo e acchiusa un molto respettabile sir di smashargli i fitti. Den quello runna tovardo un anocchiupato sitto.

Leiter lo vedo againo che ualcava alla steiscione Seintl`asar con uno friendo che gli ghiva suggestioni sopro un batton <…> (Eco)

[† Ун дэй, окколо миддэй, ио селло ин бус энд лукалло ун янго манно с грейто некко в хэтто с ленто прошитто. Мольто квикко квесто янго манно стандо крэйдзо и аккьюзанте ун-

мольто респеттабиле сир за толкинг энд отдэйвляндо ноггин. Поттомо янго манно раннит к аноккыопато плейсо.

Лэйтер вижу его эгэйно раз-гулливэндо на стэйшоне Сэйнтлазар с уно фрэндо, и тот ему гивандо риккоммэндэцьони про баттон… («ит.», Эко)]

Но другое упражнение было посвящено итальянизмам и звучало так:

Oune giorne en рlеn'e merigge, i'e saille sulla plata-forme d’oune otobousse et l`a quel oume i'e vidis? i'e vidis oune djiovanouome au longu'e col av'e de la treccie otour dou cappel. Et l'e ditto djiovaneouome aoltragge ouno pouovre ouome `a qui il rimproveravait de lui pester les pieds et il ne lui pestarait noull'ement les pieds, mai quand il vidit oune sedie vouote, il corrit por sedersil`a.

A oune ouore d'e l`a, i'e l'e r'evidis qui ascoltait les consigles d’oune bellimbouste et zerbinotte a proposto d’oune boutton'e d'e pard'essouse.

[† Уно денно в саммо полуденно я стояндо на платта-форме аутобуссо – и там что за типо я види? Я види джуниошьо с шиа лонга и шинурро на челяппа. И укадзанно джуниошьо оскорбляндо уна персона сериоза, упреккандо его за топтанте ему ногге, а тот ему не топтанте ногге нуллиссимо, но, когда это типо види уна плацца ваканте, он куррьендо туда и седенте.

Через уно темпо я его речидиво види, и он речептандо консультацьоне от уно балбессо е щегольере на тема уно пуговино от плащенте. («фр.», В. Кислов)]

Можно было бы оставить оригинальный текст, но слова, воспринимаемые франкоязычным читателем как итальянизмы, не кажутся таковыми читателю итальянскому. Поэтому я решил вывернуть правила игры наизнанку: в итальянский текст свободно вписываются галлицизмы. И вот итог:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год
История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Русская литература XX века с её выдающимися художественными достижениями рассматривается автором как часть великой русской культуры, запечатлевшей неповторимый природный язык и многогранный русский национальный характер. XX век – продолжатель тысячелетних исторических и литературных традиций XIX столетия (в книге помещены литературные портреты Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. Г. Короленко), он же – свидетель глубоких перемен в обществе и литературе, о чём одним из первых заявил яркий публицист А. С. Суворин в своей газете «Новое время», а следом за ним – Д. Мережковский. На рубеже веков всё большую роль в России начинает играть финансовый капитал банкиров (Рафалович, Гинцбург, Поляков и др.), возникают издательства и газеты («Речь», «Русские ведомости», «Биржевые ведомости», «День», «Россия»), хозяевами которых были банки и крупные предприятия. Во множестве появляются авторы, «чуждые коренной русской жизни, её духа, её формы, её юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца» (А. П. Чехов), выпускающие чаще всего работы «штемпелёванной культуры», а также «только то, что угодно королям литературной биржи…» (А. Белый). В литературных кругах завязывается обоюдоострая полемика, нашедшая отражение на страницах настоящего издания, свою позицию чётко обозначают А. М. Горький, И. А. Бунин, А. И. Куприн и др.XX век открыл много новых имён. В книге представлены литературные портреты М. Меньшикова, В. Розанова, Н. Гумилёва, В. Брюсова, В. Хлебникова, С. Есенина, А. Блока, А. Белого, В. Маяковского, М. Горького, А. Куприна, Н. Островского, О. Мандельштама, Н. Клюева, С. Клычкова, П. Васильева, И. Бабеля, М. Булгакова, М. Цветаевой, А. Толстого, И. Шмелёва, И. Бунина, А. Ремизова, других выдающихся писателей, а также обзоры литературы 10, 20, 30, 40-х годов.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Учебники и пособия / Языкознание / Образование и наука