Читаем Сказать почти то же самое. Опыты о переводе полностью

Если прочесть приведенный выше последний итальянский перевод библейского отрывка, можно ли сделать вывод, что речь идет о плохом переводе Книги Бытия, а не о плохом переводе, скажем, «Пиноккио»? Пожалуй, да. А если бы этот текст прочел тот, кто никогда не слышал начала Книги Бытия, – догадался бы он, что речь идет об отрывке, в котором описывается, как некий бог некоторым образом сотворил мир (даже если бы ему не удалось толком понять, какую скверную путаницу он устроил)? Я бы ответил «да» и на этот второй вопрос.

Впрочем, отдадим «Альтависте» Альтавистово и упомянем другой случай, когда она повела себя вполне достойно. Рассмотрим первое четверостишие «Кошек» Бодлера{ 24}:

Les amoureux fervents et les savants aust`eresAiment 'egalement, dans leur m^ure saison,Les chats puissants et doux, orgueil de la maison,Qui comme eux sont frileux et comme eux s'edentaires.[Пылкие любовники и строгие ученыеРавно любят в свою зрелую поруМогучих и ласковых кошек, гордость дома,Которые, как они, зябки и, как они, домоседы.][43]*

[† Ср. другой русский перевод:

Любовник пламенный и тот, кому был в'eдом

Лишь зов познания, украсить любят дом,

Под осень дней, большим и ласковым котом,

И зябким, как они, и тоже домоседом.

(фр., И.А. Лихачев)]

Я нашел один английский перевод[44]1, показавшийся мне приемлемым:

Fervent lovers and austere scholarsLove equally, in their ripe season,Powerful and gentle cats, the pride of the house,Who like them are sensitive to cold and like them            sedentary.

[†Пылкие любовники и суровые ученые

Одинаково любят в свою зрелую пору

Могучих и ласковых кошек, гордость дома,

Которые, как они, чувствительны к холоду и,

            как они, домоседы. (англ.)]

Перед нами буквальный перевод без особых притязаний сравниться с текстом-источником; но можно было бы сказать, что тот, кто решит отправляться от английского, чтобы восстановить французский оригинал, получит нечто семантически (если не эстетически) достаточно аналогичное тексту Бодлера. Так вот, если обратиться к услугам автоматического переводчика «Альтависты» и перевести английский текст обратно на французский, получится следующее:

Les amoureux ardents et les disciples aust`eresAiment 'egalement, dans leur saison m^ure,Les chats puissants et doux, la fiert'e de la maison,Qui comme eux sont sensibles au froid et les aiment            s'edentaires.

[† Пылкие любовники и строгие ученики

Одинаково любят в свою зрелую пору

Могучих и ласковых кошек, гордость дома,

Которые, как они, чувствительны к холоду

            и любят их, домоседы. (фр., «Babel Fish»)]

Следует признать, что с точки зрения семантической восстановлено очень многое из оригинального текста. Единственная настоящая ошибка допущена в четвертом стихе: наречие like («как») было принято за глагол («любят»). С точки зрения метрической (возможно, случайно) сохранился, по крайней мере, первый александрийский стих (безупречный) и одна рифма, и тем самым подчеркивается, что оригинальный текст был наделен поэтической функцией.

После того как мы столько смеялись над ошибками «Альтависты», нужно все же сказать, что в данном случае эта система предлагает хорошее (вдохновляемое здравым смыслом) определение понятия «идеального» перевода с одного языка на другой: текст В на языке Бета является переводом текста А на языке Альфа, если при обратном переводе В на язык Альфа получается текст А2, некоторым образом имеющий тот же самый смысл, что и текст А.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год
История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год

Русская литература XX века с её выдающимися художественными достижениями рассматривается автором как часть великой русской культуры, запечатлевшей неповторимый природный язык и многогранный русский национальный характер. XX век – продолжатель тысячелетних исторических и литературных традиций XIX столетия (в книге помещены литературные портреты Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. Г. Короленко), он же – свидетель глубоких перемен в обществе и литературе, о чём одним из первых заявил яркий публицист А. С. Суворин в своей газете «Новое время», а следом за ним – Д. Мережковский. На рубеже веков всё большую роль в России начинает играть финансовый капитал банкиров (Рафалович, Гинцбург, Поляков и др.), возникают издательства и газеты («Речь», «Русские ведомости», «Биржевые ведомости», «День», «Россия»), хозяевами которых были банки и крупные предприятия. Во множестве появляются авторы, «чуждые коренной русской жизни, её духа, её формы, её юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца» (А. П. Чехов), выпускающие чаще всего работы «штемпелёванной культуры», а также «только то, что угодно королям литературной биржи…» (А. Белый). В литературных кругах завязывается обоюдоострая полемика, нашедшая отражение на страницах настоящего издания, свою позицию чётко обозначают А. М. Горький, И. А. Бунин, А. И. Куприн и др.XX век открыл много новых имён. В книге представлены литературные портреты М. Меньшикова, В. Розанова, Н. Гумилёва, В. Брюсова, В. Хлебникова, С. Есенина, А. Блока, А. Белого, В. Маяковского, М. Горького, А. Куприна, Н. Островского, О. Мандельштама, Н. Клюева, С. Клычкова, П. Васильева, И. Бабеля, М. Булгакова, М. Цветаевой, А. Толстого, И. Шмелёва, И. Бунина, А. Ремизова, других выдающихся писателей, а также обзоры литературы 10, 20, 30, 40-х годов.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Учебники и пособия / Языкознание / Образование и наука
Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука