«Сказать все…»: избранные статьи по русской истории, культуре и литературе XVIII–XX веков

23 января 1849 года. «Как мне жаль, Левочка, что у тебя в канцелярии случилась такая неприятность и ты так огорчен ею. Неужели нельзя отыскать, кто это сделал? Ты пишешь, мой ангел, что похититель представил их как доказательство, что из III отделения можно получить за деньги какую хочешь бумагу. Ну, так если известно, куда были представлены бумаги, то не может же быть, чтобы там приняли их от неизвестного. Как мне жаль тебя, Левочка, что при всех трудах твоих ты более видишь горя, чем радости… Ведь ты не виноват в этой покраже; а если есть злодеи на свете, не ты тому причиною. Невозможно, чтобы тебя винили в этом случае, а если не винят те, от кого ты зависишь, то до других какое дело… Эти неприятности доказывают, что у тебя есть враги; а это не мудрено, потому что всякий злой и дурной человек будет тебе непременно врагом именно оттого, что ты не похож на него. Следовательно, как дурных людей на свете много, и врагов должно быть у тебя довольно… Конечно, такая неприятность очень тяжела, особенно при твоей чувствительности; и все-таки здоровье всего дороже… Но чем тебе помочь, Левочка? Без службы ты соскучишь, а служба другого рода будет не по тебе… А тут ты уж не только привык, но даже прирос».

Двадцать лет прошло с тех пор, как Анна Николаевна писала «не будь жандармом». Теперь же – «будь только жандармом». Все те же идеи, с которых начиналось это поприще, – только давно привычные, затвердевшие и все более недоступные сомнениям. Неприятная для Дубельтов история состояла вот в чем. Некто послал по почте образчик царской резолюции насчет разгромленного Кирилло-Мефодиевского общества (Костомаров, Шевченко и др.); при этом доказывалось, что в III отделении все, даже секретный царский документ, можно купить за деньги. Дубельт вел розыск, одновременно потребовав, чтобы в его ведомстве была произведена строгая ревизия.