Скажи, что будешь помнить

– Он не хотел, чтобы ты знала, а мы обещали не говорить. Рано или поздно он вернется, и мы хотим сдержать обещание. Просто прими это как урок и слушай нас. Генри не слушал и попал в неприятности. Ты думаешь, что знаешь, чего хочешь, но это не так. Поверь мне – ты не знаешь. Семнадцать – это такой юный возраст. Позволь нам принимать за тебя решения. Потом у тебя будет вся взрослая жизнь, чтобы поступать так, как ты пожелаешь. Но те решения, которые ты принимаешь сейчас, слишком важны, а их последствия, если ты ошибешься, могут быть слишком опасны.

Учитывая, сколько всего сделали для меня родители, сколько жертв они принесли, как настрадались в детстве, мне остается только слушаться. Мамины синяки, папина развалившаяся ферма, но тем не менее они оба выбрались из бедности на свет, к успеху.

Я киваю. Мама целует меня в щеку и уходит. У меня есть три минуты, после чего я выйду на публику и сделаю вид, что все хорошо, что последние минуты меня не сломали. Сосредоточиться. Мама говорит, что у меня это не получается, но я намерена доказать обратное. Несколько ближайших месяцев я буду идеальной. Я докажу им, как сильно меня заинтересовало программирование и что я умею сосредотачиваться. Покажу, что способна быть ответственной. Я сделаю все и даже больше.

А пока придется еще раз солгать.

Мир словно прячется за туманной дымкой. Я пересекаю комнату и достаю из сумки письмо. Оно сразу отправится в компанию, а значит, мой консультант не узнает ни о чем до осени, а папа лишится «крота».

Когда занятия возобновятся, рассказать родителям все же придется, но до того у меня есть три месяца, чтобы написать как можно больше. Надеюсь, это получится. А потом я так углублюсь в проект, что им останется только диву даваться, как это я сумела сбалансировать график так, чтобы успевать повсюду: участвовать в кампании, присутствовать на благотворительных мероприятиях и писать программу. И вот тогда им не останется ничего, как только подписать разрешение.

И к концу всего этого родители увидят, как я преуспела.

Хендрикс

– Стой здесь. – У Синтии, как выясняется, есть помощница-практикантка. Это студентка колледжа, и она указывает на меня так, словно я – шестилетний мальчонка с синдромом дефицита внимания. – На этом самом месте. Стой и жди, пока губернатор позовет тебя на сцену.

Перед сценой конференц-зала уже расположились в несколько рядов телевизионные камеры. За камерами и вокруг них какие-то люди. Среди собравшихся есть как те, кто планировал прийти и послушать губернатора, так и те, кто заглянул сюда, устав от изнуряющей жары снаружи. Есть и такие, кому просто интересно понаблюдать за всем этим цирком.

Всяк и каждый приходи. Посмотреть, как улыбается и лжет политикан. А потом увидишь бедолагу-парня, кающегося в преступлении, которого не совершал. Увидишь, как он при этом вытаскивает слона из задницы.

– На сцене губернатор поздоровается с тобой за руку, – инструктирует меня Синтия, не удосуживаясь даже оторваться от сотового. Эксла рядом нет, и ее сладкий голосок куда-то подевался. – Потом повернешься к микрофону. Листок с твоим текстом уже будет там. Зачитаешь его, я выберу репортеров, ты ответишь на вопросы и, когда закончишь, посмотри на меня. Я подам знак, когда тебе нужно сойти со сцены. Пойдешь в заднюю комнату и подождешь там, пока я тебя не отпущу.

Мое внимание цепляется за последние слова.

– Зачем мне идти в заднюю комнату?

– На тот случай, если какому-то репортеру захочется поговорить с тобой. Разговаривать будешь только с теми, с кем я разрешу. Если подойдет кто-то без моего согласия, направляй для начала ко мне и сразу же со мной связывайся. Понятно?

Вот и еще один замочек защелкнулся у меня на шее.

– Понятно.

В зале слышатся аплодисменты – какой-то мужчина в костюме медленно пробирается к сцене, по пути пожимая протянутые руки. Губернатор штата, Роберт Монро. Я вижу его впервые и чувствую себя немного странно, ведь именно предложенная им программа и дала мне шанс избежать худшего.

Губернатор с женой проходят мимо. На меня – ноль внимания, как будто такой, как я, не достоин и секунды их времени. Пара поднимается по ступенькам на сцену, где их уже ждут другие люди в костюмах.

– Телевизионщики и пресса ее обожают, – говорит Синтия.

– Кого? – Практикантка привстает на цыпочках, пытаясь окинуть взглядом толпу, которая уже переключилась на кого-то еще, следующего за губернаторской четой.

– Губернаторскую дочку.

Дочка. Я о ней слышал. Как, наверное, едва ли не все. Холидей говорит о ней постоянно. Какая красивая, с каким достоинством держится и всегда модно одета. Признаюсь, я особенно и не слушал. Мне сейчас не до чужой жизни.

Губернатор снова проходит мимо, мужественно погружается в толпу собравшихся, а когда выныривает, мое сердце останавливается. Рядом с Робертом Монро, держась за его руку, она. Светлые волосы и нагоняющие страх голубые глаза. Элль.

Мир уходит на второй план.