Скажи, что клянешься (СИ)

На следующее утро мы впятером встаем рано, но лишь на время, достаточное для того, чтобы закончить уборку со вчерашнего вечера. После этого мы с Кэмом укрываемся под одеялом и едим на завтрак чипсы и соус. Мы находимся на третьем эпизоде «Эмили в Париже», когда она со вздохом нажимает на паузу.

Я уже знаю, что она скажет, и, честно говоря, это заняло немного больше времени, чем я ожидал.

— Мейсон пожал ему руку, — хрипит она, и наши взгляды встречаются. «Он пожал ему руку…»

Моя улыбка грустная, потому что мы оба знаем, что это значит.

Мейсон не чувствовал угрозы со стороны Трея, никакой ревности или гнева.

Он не стал дергать Мэйсона и устраивать сцену, бить Трея по заднице и заставлять его подняться на ноги.

Мой брат пожал Трею руку.

Впервые чувства моего брата были по-настоящему ясны.

Он любит Кэмерон, но не так, как она того хочет.

— Знаешь, что странно, — шепчет она, и слезы наполняют ее глаза, когда они встречаются с моими. «Это не так больно, как я думал. Это жалит, но я думал, что почувствую, что умираю». Она смеется сквозь всхлипывание. «Имеет ли это вообще смысл?»

«Конечно, так и есть». Я сворачиваюсь на бок, закидывая руки под голову.

«Мне грустно, но я не знаю, я тоже рада, что Трей здесь».

«Как и должно быть. Мы говорили, что нам весело, черт возьми, мальчики, помните? Так что черт с ними. Теперь у тебя есть отличный мужчина, готовый превратить твои ночи с пятерки в десять. Это больше, чем я могу сказать».

"Истинный." Ее смех перемежается всхлипыванием, но она качает головой. «Я не могу поверить, что Трей действительно здесь».

— Возможно, это знак.

«Знак, что мне нужно переспать».

Я ухмыляюсь, и знаменитая ухмылка Кэмерон возвращается.

«Атта девочка».

С этими словами она нажимает кнопку воспроизведения, и остаток сезона мы пьем, едим то же самое, что и на завтрак, и на ужин. Мы не выходим из комнаты ни разу.

К семи Кэм удалилась в свою комнату, и мы оба отключились. Это был фантастический день, но ложиться спать было слишком рано, особенно когда мы практически весь день немного вздремнули.

Теперь я проснулся, и в моей комнате темно, несмотря на то, что шторы задернуты, и когда я смотрю на часы, я обнаруживаю, что еще только час ночи, а до ночи еще осталось чертовски много часов.

Я пытаюсь найти другое шоу, но после тридцати минут просмотра трейлеров сдаюсь и на цыпочках спускаюсь по лестнице за чем-нибудь попить, стараясь не разбудить остальных.

Выхватив из холодильника бутылку с водой, я подхожу к окну от пола до потолка, любуясь океаном за ним.

Сияние луны на фоне темных вод нереально, и это одно из моих любимых зрелищ. Здесь мирно, страшно до чертиков после марафона фильмов ужасов, но мирно в любое другое время.

"Привет."

Я кричу, но большая рука быстро обхватывает мой рот, и я поворачиваюсь, оказываясь лицом к лицу с Чейзом.

"Дерьмо." Мои плечи расслабляются, и меня покидает раздраженный смех. «Ты чуть не попал бутылкой с водой в лицо».

Он усмехается, медленно отпуская меня и оглядывая комнату. — Гулять в темноте?

Я потираю губы, наклоняя к нему голову. «Вот где происходит все самое интересное».

На его лице появляется ухмылка, и я сдерживаю смех.

Он ничего не говорит несколько секунд, поэтому я киваю. — Я возвращаюсь в постель. Но прежде чем я успеваю ускользнуть, Чейз нежно хватает меня за запястье, и я смотрю через плечо в его зеленые глаза.

«Раньше я получил смузи. Это отстой», — случайно говорит он мне.

Я подавляю усмешку. "Это очень плохо."

«Это была вина Брейди».

Я усмехаюсь, и его улыбка исчезает.

«Мне очень хочется мороженое». Его глаза ищут мои. «Знаешь, ты тоже этого хочешь».

«Сейчас середина ночи».

"Так." Он пожимает плечами.

— Итак… — я оглядываю комнату, понятия не имея, почему пытаюсь сбежать. — Я принесу ложки?

"Это моя девочка." Он поворачивается к морозильной камере, и я притворяюсь, что он имел в виду гораздо более буквальный смысл. Он подходит к шкафу с начинками и быстро кладет их на стойку слева от себя.

Устремив взгляд в пол под ногами, он направляется в мою сторону. Предполагая, что он идет за ложками, я уклоняюсь в сторону, но Чейз выбивает меня из себя до чертиков, когда его левая рука выскакивает наружу, запирая меня.

Мои глаза встречаются с его, и его ладони находят мои бедра. Он поднимает меня и медленно опускает на кухонный остров.

Неожиданный холод гранита заставляет меня визжать, мое тело клонится вперед, прямо к груди Чейза.

Он посмеивается, когда мои руки хватаются за его плечо, и я опускаю задницу.

Когда я смотрю вверх, у меня перехватывает дыхание. Его рот находится всего в дюйме от моего, и я не единственный, кто это заметил.

Я больше не буду пытаться, даже если с той ночи что-то изменилось. Я вижу это в его глазах, в его словах.

Я чувствую это в его прикосновениях.

Как будто он впервые проверяет ощущение моей кожи. Его руки хватали меня тысячи раз, но не крепко, и никогда не задерживались. Не так, как сейчас.