Скажи, что любишь меня

Из светлой небольшой кухни вышли обратно в коридор. Немного помедлив, Ярослав натянул зимние ботинки, торопясь убраться подальше.

— Не забыл про ресторан? — тихо спросила, глядя, как он собирается.

— Естественно, ты же мне еще подарок не подарила, — фыркнул, выпрямляясь и хватая свое пальто, застыв с ним. Одна из широких лямок белой майки девушки спустилась с плеча, непроизвольно давая заметить тот факт, что белья на девушке нет. Казалось, сий факт нисколько ее не беспокоил. Закатив глаза, пробормотала что-то насчет того, что свой он получит точно также вечером, как и от остальных. Правда этого Ярослав не слышал, шум в ушах помешал адекватно осмысливать фразы, а возбуждение, казалось бы, утихшее за ночь, вновь проснулось, коварным шепотом намекая, что времени еще вагон и маленькая тележка до его кончины от рук разъярённого родителя.

— Во сколько, говоришь, приезжает твой отец? — поинтересовался, отбрасывая обратно пальто, разматывая шарф под удивленным взглядом Кошкиной, озадаченно наклонившей голову.

— Минут через сорок, а что? — непонимающе вскинула бровь, вытянув шею, чуть повернувшись в сторону кухни. Часы на стеклянной дверце подвесного шкафа показывала 8:45, значит времени не так много, чтоб приготовится к встрече. Взвизгнула, почувствовав руки Ярика своей талии, притягивая ее к нему совершенно неожиданно.

— Ты чего? — ахнула, оказавшись совсем близко, лицом к лицу, ощущая горячее дыхание на губах и ладони, подхватившие под бедра для того, чтобы приподнять, помогая обхватить себя ногами. Руки сами собой обняли его шею, зарываясь на затылке в густые волосы.

— Дофига времени, чтобы заняться утренней гимнастикой, — выдохнул в губы Раи, ощущая на губах улыбку.

— Мы не успеем.

— Значит, я умру счастливым в твоей постели. Ничего так перспектива, — промурчал уже в районе груди, спуская вторую лямку. До спальни идти совсем не хотелось, потому ближайшим местом приземления оказалась вновь кухня. Правда, в этот раз не стол, с которого еще не был убран завтрак, а тумба. Ярослав как раз принялся методично стягивать с девушки одежду, как та от удовольствия запрокинула голову, ударившись о дверцу одного из шкафчиков с посудой с тихим звоном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ауч! Есть же спальня, почему кухня-то?!

— Так поели, надо разогнать калории.

— Мне кажется, сейчас я разогнала все серое вещество в черепной короб… Ярик! — вскрикнула, стоило парню приподнять ее, усаживая теперь на подоконник. Упираясь спиной в пластиковую раму с круглыми глазами, попыталась не дать стащить с себя окончательно вещи.

— С ума сошел, нас же увидят! — возмутилась, когда хитрому парню все же удалось совершить свое черное дело, отбрасывая кусочек белой шелковой материи куда-то в район порога. Спина покрылась мурашками от прохлады стекла, а затем обдало жаром, стоило Тасманова коснуться губами сжавшихся от холода сосков. С тихим шипением содрогнулась, изгибаясь в руках, забыв начисто о том, что в окнах напротив их может кто-то заметить, несмотря на то, что пятница и рабочий день уже начался для многих. Забыла как дышать, стоило ловким пальцам расстегнуть пуговичку шорт, пробираясь под пальцами туда, где уже сжался тугой узелок возбуждения. Едва слышимый стон сорвался, стоило Ярику прикусить мягкий холмик груди, касаясь пальцами клитора, чуть усиливая нажим. Невольно обвила его бедро левой ногой, двигая бедрами в такт движений пальцев, цепляясь за широкие плечи, сжимая мягкую ткань джемпера и вдыхая запах морского геля для душа, что стоял в ее ванной.

— Рысёнок? — прохрипел, поднимая голову и касаясь губами девичьих губ.

— Да? — затаила дыхание, чувствуя, как он убрал пальцы, стягивая шорты вместе с нижним бельем. Немного приподнялась, позволяя сбросить последнюю преграду, осторожно поглаживая пальца плечо, чувствуя напряжение мышц. Глаза в глаза, искала ответ в потемневшем от страсти взоре, но так ничего не увидела, пропустив момент, когда расстегнул ремень, спуская джинсы с боксерами. Резко придвинул ближе, не оставляя ни миллиметра между ними, скользя горячей ладонью по обхватившей его ноге девушки, сжимая бедро, сминая в пальцах упругую выпуклость ягодиц и со стоном приблизив головку члена к влажным складкам лона, шепнул:

— Это стоит того, чтобы сесть.

Вскрикнула, прогибаясь, зажмурившись до темных кругов перед глазами. Вцепляясь в волосы, ощущая каждой внутренней мышцей вошедшую во всю длину плоть и напрочь забывая обо всем на свете.

Никогда Ярослав Тасманов за все свои 28 лет не встречался с отцами своих девушек. Впрочем, у него отношений-то нормальных не было, а к отцам и вовсе жило некое предубеждение, что подобному персонажу лучше в семье выполнять одну функцию — зачатие. И глядя в суровые синие глаза Степана Ерофеича Кошкина, только лишний раз убедился, что отец — к беде.