Скажи, что любишь меня (СИ)

Будто на кнопку какую-то запретную нажала или провод красный, тот который не нужно было, перерезала, пустив таймер в бешеный отсчет. Секунды хватило сделать обманный маневр, перехватывая замершую от шока девушку поперек талии, повалив прямо на мягкие маты, наваливаясь сверху, прижимая руки и не давая сдвинуться. Огромные испуганные глаза и ехидная улыбка в ответ.

— Вот почему парни всегда сильнее, — ответил, переводя дух, уставившись прямо на нее сверху вниз. По лбу скатилась капля пота, упавшая ей нос. Вроде бы ничего сексуального, но отчего-то заводило хлеще, чем любая девчонка в самом развратном белье мира. Тишина повисла между ними, а взгляды встретились. Что-то в глубине бескрайней синевы не отпускало, хоть Ярик старался убедить себя подняться. Уйти, убраться прочь, оставить в покое девушку, чьи чистые помыслы действительно не хотел вывалять в той грязи, в которой сам погряз. Ее сердце тоже замерзнет, потому что иначе с ним не бывает. У таких, как Тасманов не бывает счастливых концов. Всем кобелям и бабникам светит одинокая старость, максимум с вредной собакой под боком да воспоминанием о былых подвигах, если раньше не загнется от болячки какой или не атрофируется член.

— Яр? — выдохнула, когда он вопреки воле склонился, почти касаясь губ.

— Останови меня. Пни, заори, запрети, ударь, — прошептал, прижимаясь лбом к ее лбу, закрывая глаза, пытаясь хоть как-то взять себя в руки. — Давай же!

— Тасманов, не неси фигню, — хриплый сбивчивый шепот, касание нежной ладони к лицу, которую он обхватил своими пальцами, чуть сжимая, уткнувшись в нее носом. Скорее почувствовал, чем увидел, когда она приподнялась, обхватывая свободной рукой ворот его футболки, тяня на себя.

— Ты пожалеешь.

— Пожалею, — подтвердила уже у самых губ, скользя по ним, словно ловя дыхание, опуская ресницы, будто сама не понимая, что творит и, не желая осознавать. — Но останавливать тебя не собираюсь. Считай, что я конченная влюбленная дура.

Может быть, поспорил, да не захотел, отпуская себя с поводка. Жадно, будто припадая к живительному источнику, прижался к губам, чувствуя, как ее пальцы зарылись в его волосах. Ему потом будет тошно, ей будет стыдно, обоим станет плохо, однако сейчас все это вообще никакого значения не имело. Ведь были только они вдвоем, на всем белом свете, в окружении спортивной атрибутики пустого зала, целующиеся так, словно давние любовники, которые не виделись целый год. Рухнули на маты вновь, скользя по разгоряченным влажным телам, игнорируя все вокруг. Его пальцы скользнули прямо к поясу тугих узких спортивных леггинсов, чувствуя прикосновение коротких ноготков к спине под футболкой. Слабый стон, стоило лишь немного оттянуть ткань.

«Я бухала всю ночь, водку, пиво, вино, а потом самогон, мне уже все равно.

На опухшем лице оливье, винегрет, опустел кошелек.

А тебя, сволочь, нет!

Я скучаю, лежу в кабаке на полу, сигарету курю, что валялась в углу.

Ты опять не пришел, я осталась одна.

Ну, скажите друзья, нужен мне на хрена?

Этот козел, если ко мне он не пришел.

Я выгрызу зенки твои.

Я не со зла, я от любви»

— Тасманов, — замерла Рая, уставившись на остановившего парня, чей смартфон надрывался взвизгливым голосом знаменитой мультгероини из сериала «Масяня». Оба, как по команде подорвались, повернув головы туда, откуда доносился вой. Бодро бренчал рингтон, на экране светилось имя «Кенар» на фоне сонного пьяного опухшего лица Паши, а сам телефон постепенно благодаря вибрации подбирался к краю подоконника.

— Ты что, поставил на Пашку эту дурацкую песню? Он знает?

— Чего дурацкую, отличная песня, ему подходит.

— Боже, Ярик…

— И знать ему совсем не обязательно!

Глава 11 — Обратная сторона медали

— Ой, богатырь папкин, — проворчала Кира, потирая округлый живот. Все девушки, как по команде резво прильнули к ней, наслаждаясь толчками чрезмерно шустрого малыша, проснувшегося после плотного обеда в кафе.

— Пацан пинается? — спросила Кристина, с любопытством прикасаясь к Кире через ткань теплого свитера, невольно улыбнувшись. — В Пашку, поди, — хмыкнула.

— Конечно, парень и естественно весь в Кенара! — закатила глаза Канарейкина-Леонова. — Такой же упрямый, поди, будет, прямо чувствую. Футболист, блин.

— Что ты хотела, подружка, сама же ныла, что хочешь от Пашки детей, — прыснула в кружку с кофе Лана, отламывая кусочек клубничного чизкейка со своей тарелки. Зависть в карих глазах подруги заставила хитро усмехнуться, пододвигая к себе лакомство, которое ей врачи категорически запрещали.

— Ууу, я думала один скромный, тихий малыш! Ну, два! А он теперь хочет трех, ты представляешь? А если они все в него характером пойдут? Кошмар!