Скажи, что любишь меня (СИ)

— Имей в виду, кастрюлю я набрала, — вместо ответа снова добавила угроз, выходя из спальни. С минуту лежал, прикидывая, как лучше подняться: перекатами или попытаться встать в кровати. Однако стоило сесть, как перед глазами поехало все вокруг. Даже дизайнерская ваза на тумбочке с каким-то сухостоем. Хорошо еще не дал оформить квартиру так, как того желала Нона, предпочтя ярким краскам и алым насыщенным оттенкам красного минимализм. Спокойная темно-синяя гамма в сочетании с черным и белым. Везде, всюду, ничего, что раздражало бы чувствительный после попоек взгляд.

Наконец, собрав себя буквально по частям, сполз вместе со смятым покрывалом, которое вчера видимо Раиса заботливо подняла с пола, укрыв им Ярика. Пошатываясь, добрался до ванной комнаты и еще минут двадцать просто стоял, прикрыв глаза, наслаждаясь теплыми бьющими струями воды, омывающими каждый мускул, снимающие напряжение и разгоняющие кровь. Ничто не работает лучше воды в случае похмелья. Выбрался, заканчивая водные процедуры, замотавшись в светлое махровое полотенце. Даже с первого раза взял бритвенный станок, убирая пробившуюся за ночь щетину. Лишь закончив, оперся на раковину, разглядывая свое отражение.

Практически никаких следов от попойки, не считая покрасневшей сеточки сосудов на белках глаз да немного бледной кожи.

— Быть красивым тяжкий труд, — цыкнул, проведя ладонью по конденсату на зеркале, усмехаясь. А после вышел, пряча кривую усмешку за ослепительной улыбкой.

— Итак…

Раиса уставилась на него, стоило Ярославу войти на кухню, уже, будучи в синих джинсах и мягком джемпере. Приятный аромат омлета витал в воздухе, нагоняя аппетит на изрядно потратившийся энергией вчера организм. Покосился на нее, заметив свой многострадальный смартфон на столе, с удивлением воззрившись на Раису.

— Нашла вчера, когда с Пусей гуляла, — пожала плечами, отводя взор. — Не представляю, как он еще жив.

— Суровые испытания для китайца, — хохотнул, взяв в руки агрегат, попытавшись его включить. Экран приветливо мигнул, показывая лейбл Хуавея, а после почти сразу потух, напоминая хозяину красной лампочкой о том, что села батарея.

— Бедолага, — рассеяно произнес, шагнув вперед, дабы выйти с кухни и найти зарядку, но в этот момент Раиса как раз отошла от плиты. Столкнулись прямо на середине кухни. Неловко отступив, девушка запнулась на ровном месте, пытаясь одновременно удержать тарелку с завтраком и не рухнуть самой. Среагировал Ярослав моментально, ловя уже заваливающуюся назад девушку, не позволил ей рухнуть на пол, разворачиваясь уже в воздухе. Омлет вместе с бутербродом подлетели в воздухе, а после рухнули прямо на Ярика, упавшего на жесткий паркет.

— Ох… — выдохнула Кошкина, приподнимаясь с его груди, глядя на парня, невольно захихикав. — А такой романтичный момент был.

— С днем рождения меня, — потянул скептически, убирая остатки яиц с лица.

— Гав! — радостно оповестила о своем приходе Пуся, бросаясь к Ярику, принявшись слизывать с него еду.

— Тьфу, прекрати!

— Ахаха, Пуся, — взвизгнула Рая, отодвигаясь от радостно тявкающей собачки, лезущей со своими слюнявыми поцелуями. Так усиленно ерзала, что, в конце концов, Тасманов застонал, стоило ее коленке неудачно приземлиться в районе паха парня.

— Прости!

— Двадцать восемь лет, — пропыхтел, скуля от боли. — Я не доживу до тридцатки.

— Глупости говоришь.

— Рысенок, убери ногу!

— Ой…

Если бы была возможность, Ярослав всю жизнь просидел бы в фотолаборатории. Никто не докапывается, посторонних нет. Сиди себе, занимайся распечаткой фотографий. Промывай каждую отдельно, любуясь своим шедевром, а остальной мир подождет. Если бы Ярослав в свое время не бросил живопись и портреты ради фотографий, сейчас может, сидел бы за холстом, уходя от всего мира в себя. Стойкий запах химикатов давно перестал беспокоить, а сам двадцатиминутный процесс увлекал настолько, что Ярик не слышал даже собственный телефон, оставленный за дверью фотолаборатории.

— Вот так, — выдохнул, осторожно укладывая на выступающую часть полотна АПСО слоем вниз фотографии, наблюдая, как осторожно прибор передвигает их на поверхность барабана с электронагревателем, с вождением дожидаясь положенных десяти минут, потирая в возбуждении руки. Одна, другая, следом третья. За временем почти не следил, очнувшись лишь тогда, когда за дверью кто-то раздраженно рявкнул:

— Тасманов! А ну вылезай из своей норы!

Вздрогнул, чуть не разворошив все вокруг с перепугу. Выдохнул, успокаивая нервы, недовольно сопя, аккуратно прибираясь и выходя на свет. Едва привык к нормальному свету из огромных французских окон в пол, через которые пробивались лучи полуденного солнца, тут же заворчал:

— И чего ты орешь? Кто тебя вообще сюда пустил? — выражая недовольство, принялся раскладывать все по столу студии, косясь в сторону сияющего точно начищенный золотой грош Павла. Прямо как-то неуютно стало. Заподозрил неладное и отодвинулся.