Скажи, что любишь меня (СИ)

Ярослав умел подарить истинное наслаждение и окружить теплом, ослепляя надеждой, а затем безжалостно забрать ее обратно, разбивая в дребезги любые мечты. Весь месяц с той роковой ночи Раиса жила, будто в ожидании какой-то глобальной катастрофы, постоянно оглядываясь назад. Где-то в глубине души понимала, что все попытки достучаться до его сердца разбиваются о стену недоверия. Иногда среди ночи просыпалась одна, скользнув ладонью по пустому пространству подле себя, по остывшим простыням понимая, что он ушел. Находила в самых различных местах: на кухне, балконе, даже во дворе доме на прогулке с собакой. Пьяным или трезвым, молчаливым, привычно веселым, но всегда отстраненным. Чем больше они погружались в эти отношения, тем сильнее Ярик отдалялся от нее. Непроизвольно, возможно сам того не осознавая, рассеяно крутя в сотый раз бокал с виски, сидя за столом, разглядывая пляшущих теневых зайчиков на стене. Любые попытки вывести на разговор резко пресекались. Тасманов либо уходил в себя, либо отшучивался в сотый раз.

А еще он иногда кричал во сне. Подскакивал в сумасшедшем угаре, убегая от собственных демонов, прячась от нее в ванной, словно раненный зверь, зализывающий раны. Снова молчал, возвращаясь в постель, обнимая ее крепко, будто боясь, что исчезнет. И каждый раз повторяю ему слова любви, ничего не слышала в ответ. Только больно ранящая тишина. Хоть пыталась себя убедить, что для всего нужно время.

— Не понимаю, что между вами происходит, откровенно скажу, — буркнула в десятый раз Кристина, отпивая сок из трубочки. Обеденный перерыв посреди последней январской недели проходил в шумном кафе возле Раиной работы. Ничего особенного: небольшое помещение, кадки с цветами да куча кашляющего промерзшего внезапно настигшими столицу холодами народом. Парочка официантов едва успевали разносить заказы, а Рая рассеяно размешала в небольшой керамической кружке с рисунком полярного медведя под стать тому, что красовался на вывеске. Грея пальцы, обхватив кружку, выдохнула, вдруг не раздумывая:

— Все хорошо.

— Когда все хорошо было, ты улыбалась чаще, — раздраженно произнесла госпожа Радова, измучив несчастное бисквитное пирожное, разделяя его на куски, сдобренные начинкой. — Не вижу радости. Радость — это прыгающая точно ужаленная в задницу Кира. Или я. Даже Лана нынче кого-то нашла, одна ты с каждым днем все мрачнее и мрачнее. Вообще-то у нас за дурное настроение только Павлецио, но в последнее время гендерные роли видимо сменились.

Будто на подобное есть, что ответить. Знала бы Рая ответ, сказала. Ей уже каждый ленивый заявил, что она в депрессии. Совсем расклеилась, а девушка все списывала на зимнюю хандру, недостаток ультрафиолета, старость, магнитные бури, собачий холод и постоянный недосып. От последнего в восторг приходили ее коллеги, регулярно нахваливая способности Тасманова. Кошкина даже фыркнула, — в последнюю неделю он окончательно закопался на работе, что домой являлся очень поздно. И, слава Богу, от него хотя бы не пахло чужими духами, и на рубашках не было следа помады. Только алкоголем иногда. Такое ощущение, что у него сорвало стоп-кран после новогодних каникул, которые они провели вместе, почти не разлучаясь, не считая Рождества после которого началась эта катавасия. Полдня провели врозь, разделившись для покупок, и вечером он уже другой.

— Холодно просто, болею, — вздохнула снова, пытаясь улыбнуться. Даже отец начал подозревать неладное, хоть вообще никому из знакомых на глаза не попадайся. Кристина же с сомнением покосилась на подругу, отправляя в рот очередную порцию сладости, постучав по тарелочке небольшой ложечкой.

— Тебе надо взбодриться. Предлагаю сходить куда-нибудь вечером, — уверенным тоном заявила.

— Сегодня же среда, — возмутилась Кошкина, отодвинувшись немного на стуле, ощущая какой-то внутренний протест, но Радова была непреклонна, как стена. Поставив чашку с чаем на стол, решительно ответила:

— Тогда в пятницу, какая разница когда? Главное выветрить из головы хандру, болезни и мрачные мысли. Потому мы идем отдыхать. Девочками. Без мужчин.

И судя по ее взгляду, спорить с подругой было бесполезно.

Выходя из кафе, сунула озябшие руки в карманы в поиске перчаток и только тогда поняла, что забыла их там, прямо на круглом столике, за которым они с Кристиной обедали. Сама Радова уже убежала по делам в суд, а вот Раиса, некоторое время посвятившая бесцельному просмотру пейзажа за окном, в итоге припозднилась. Вздохнула, разворачиваясь на скользком тротуаре обратно в сторону приветливой вывески с рисованной мордой полярного белого медведя. Шагнула вперед, едва не поскользнувшись, тихонько ругая себя за неуклюжесть, и охнула, стоило женской руке подхватить ее за локоть, не давая упасть. Выровнявшись, выдохнула, повернувшись к своей спасительнице:

— Спасибо за помощь.

До безумия знакомые голубые глаза впились ей в лицо, заставляя резко замолчать, а затем женщина, сжав чуть сильнее руку, выдохнула с надеждой в голосе:

— Помоги мне встретиться с сыном.

— Ты подготовил все для фотосессии?