Скажи, что любишь (СИ)

— Если нет? — недобро усмехается мой бывший муж, — всегда можно заставить. Уж тебе ли этого не знать.

— Всего хорошего, Смолин, — распахиваю перед ним входную дверь.

Словно испытывая мое терпение, он неспешно одевается, завязывает шнурки на своих дорогущих ботинках. Потом выпрямляется в полный рост и шагает к двери. Я между ним и косяком. Маленькая и беззащитная. Из-за бодро торчащего живота места гораздо меньше, и мы почти соприкасаемся. Это мучает меня. Я устала.

— Уходи.

Снова едва заметная ухмылка:

— Да скорой встречи, Света. Советую не усложнять и принять мое предложение.

— Я любила тебя, а ты предал, так что катись к черту со своими предложениями, — хочу закрыть дверь.

Он стопорит ее. На несколько мгновений схлестываемся взглядами. И меня пробивает до самых коленок, выкручивает ломает, опустошает.

— Уходи.

Кирилл отпускает ручку двери, и я поспешно тяну на себя. Запираюсь на все замки и бегу в туалет. Токсикоз давно прошел, но сегодня меня полощет на нервной почве. Выворачивает до тех пор, пока в животе ничего не остается.

Именно в этот момент, согнувшись в три погибели, я с пугающей четкостью осознаю, что просто не будет.

Только не с ним.

Глава 7

Провалявшись пару часов, я все-таки заставляю себя подняться. Жалей, не жалей, но дело уже сделано, дракон в курсе, что у него украли сокровище и готов сокрушить все на своем пути.

Кажется, это была самая щедрая на последствия прогулка в парк за всю мою недолгую жизнь. Не хотела же Ленка на коньках кататься, а я сама ее отправила, буквально силой заставила. Дурища. Сейчас бы сидела спокойно на диване, ела мандарины, ни о чем не думала. А теперь лежу и думаю, и мандаринов не хочется. Сплошное расстройство.

Лена звонит после обеда.

— Как дела? Засады не было? — бодрая, веселая, уверенная, что все обошлось.

Мне даже неудобно портить ей настроение, но увы:

— Была.

Подруга аж подавилась:

— У дома караулил что ли?

— Хуже. Прямо у меня в квартире.

Снова кашляет. Я жду пока она перестанет фыркать и хрюкать в трубку.

— Как вошел? — сипит.

— Понятия не имею. Замки на месте. Он внутри.

— То есть ставить новые бесполезно? Зайдет если захочет?

— Зайдет, — я ничуть не сомневаюсь в Смолине. Этот вломится без приглашения даже к черту на юбилей.

— И что? — почему-то шепотом спрашивает Лена.

— И все. Карты раскрыты, он в курсе того, что скора станет папочкой.

Неспешно бреду на кухню и, зажав телефон плечом, ставлю чайник.

— Счастлив?

— Ага. До розовых соплей.

— Орал почему не сделала аборт? — угрюмо спрашивает она.

— Не угадала. Замуж предложил.

— Че..чего? — переспрашивает, — Светочка, мне показалась или ты что-то сказала, про замужество? Тетя Лена стала совсем плоха и словила слуховые галлюцинации?

— С тетей Леной все в порядке, — не могу сдержать улыбки, — Мне действительно было сделано царское предложение стать Смолиной во второй раз.

— О, боже… Я надеюсь, ты не согласилась?

— Я сказала, что он не удовлетворяет моим требованиям и может подтереться своим предложением.

— Да ладно, — тянет она и начинает ржать, — Жаль я не видела, как его такого великолепного взяли и продинамили. Бедный Смолин. У него, наверное, был разрыв всего чего только можно. И шаблонов, и пукана, и селезенки.

Ленка умеет выражаться. Да порой так, что уши в трубочку и не знаешь куда деваться.

Но…черт…права она насчет пукана, как бы глупо это ни звучало.

Слушая ее задорный смех, я сама начинаю улыбаться. Даже немного легче становится. Совсем чуть-чуть.

Мы еще немного шутим на эту тему, но каждая из нас знает, что это нервный смех. Он затихает так же внезапно, как и начался.

— Как думаешь, он устроит тебе проблемы?

— Устроит, — сомнений нет. Я не знаю, каким путем пойдет Кирилл, чтобы меня прогнуть на нужное ему решение, но уверена, что давление будет.

— Может, до родов подождет?

— Не подождет.

Уверена, Кир хочет, чтобы ребенок родился уже в браке.

— Гад какой… Тебе нервничать нельзя, а он права собрался качать.

Телефон гудит, оповещая о параллельном звонке. Мне хватает одного взгляда на экран, чтобы настроение снова рухнуло вниз.

— Погоди, Лен. У меня на второй линии еще один гад. Я тебе перезвоню.

— Ладно, дорогая, не грусти. Жду звонка.

Я скидываю подругу и скрепя сердце отвечаю на входящий:

— Здравствуй, пап.

После того, как мы с Кириллом развелись, он не звонил ни разу. Ни для того, чтобы узнать, как у меня дела и как я справляюсь, ни для того, чтобы поинтересоваться, на какие средства я живу. Просто вычеркнул. Из жизни, из своего распорядка, и даже из завещания, хотя я и не претендовала на его деньги. Просто была дочь и нет дочери. Даже с днем рождения не поздравил.

А теперь объявился, и я даже догадываюсь в чем причина…

— Ты что творишь? — наезжает сразу, не потрудившись даже поприветствовать, — почему я должен…

— Пока, — скидываю его.

Неспешно наливаю себе чай, тем временем телефон моргает изо всей дурацкой мочи, пытаясь привлечь мое внимание. Насчитываю три захода. Снова поднимаю:

— Здравствуй, пап.

— Какого черта ты кидаешь трубку! — рычит он.

— Я поздоровалась, — напоминаю начало разговора.

— Да плевать мне…