Скажи, что простишь (СИ)

Кто еще кроме нас двоих мог вытащить такой «счастливый билет»?

Аж трясет от злости. Это же надо! Два каких-то лоха развели нас, а мы ничего и не поняли.

Меня передергивает, когда думаю, как радовался Мирон, заполучив девушку своего школьного врага и как брызгала кипятком Ниночка, увидев мою перекошенную морду тогда в кальянной.

— Предлагаю скинуться на снайпера, — рычу, захлопывая крышку ноутбука.

— У меня есть идея получше.

— Ракета? Гранатомет?

— Давай пригласим их на нашу свадьбу?

— Что? — глупо хлопаю глазами. А Малов торопливо продолжает:

— Ты только представь, как их разорвет, когда они узнают, что несмотря на все козни, мы снова вместе.

— Фиг с ними с кознями. Мне показалось…Или ты сделал мне предложение?

— Ну…да, — трогательно краснеет и, неправильно расценив мою хмурую физиономию, тут же идет на попятный, — чисто из стратегических целей.

— Я согласна.

— На войне все средства хороши, — продолжает тормозить.

Поэтому я обхватываю ладонями его пылающее лицо и выдыхаю:

— Я согласна!

И дело не в стратегиях. И не в войне.

Я просто больше никому и никогда не позволю нас разлучить.

А эти двое…что ж, я уверена судьба все расставит по своим местам.

Эпилог

— Кажется, я забыла дома свою грудь, — оттянув верх корсета, заглядываю внутрь, — скромность, конечно, украшает девушку, но не в этом месте.

— Ну что вы! — портниха шлепает меня по шелудивым ручонкам и поправляет атласный верх, — хватит на себя наговаривать. Вы самая прекрасная невеста на свете. Смотрите, как талия. А ноги какие длинные.

— Так и скажете, оглобля сухая.

Она вскидывает взгляд к потолку и сокрушенно качает головой.

А я продолжаю ворчать. На самом деле мне нравится и платье, и портниха, терпеливо сносящая мои заскоки, и все остальное.

Я просто нервничаю, как и любая другая невеста. Аж зубы стучат.

Шутка ли?! Замуж выхожу, в этот раз официально, без игр в партизаны, без конспирации и всего прочего. С гостями, с платьем, и даже со свадебным путешествием и букетиком, которым надо постараться не прибить никого из озабоченной толпы.

Не верю, что все это происходит наяву.

Еще месяц назад казалось, что кругом безнадега и нет ни единой надежды на то, что станет светлее. Не жила – существовала. Каждый день, как в тумане, каждая ночь – пропитана сожалениями и тоской по счастливому прошлому. И сердце, как замороженное, и мир вокруг без красок.

Я со страхом думаю, что если бы подруга тогда не пригласила меня посидеть со своей очаровательной хаски Фросей и я бы не встретила Малова, топающего к очередной фифе, не стащила бы с него портки в тот момент, когда он изображал из себя Тарзана, не нашла бы его телефон…

Не случись всего этого, мы бы так и застряли в непроглядном прошлом. Порознь. Изнывая от желания снова встретиться, но не находя в себе сил простить.

Насчет прощения…

Простили. И я его гарем, и он мои постоянные отношения. А как иначе? И того, и другого бы не было, если бы не вмешались злые силы в лице Ефимовых. Неприятно, больно, но уже ничего не сделаешь. Мы решили считать это опытом. Херовым, но нашим. Выстраданным и заслуженным.

Не только Мирон и Нина виноваты в случившемся, но и мы с Маловым. Даже, наверное, мы в большей степени, чем они, потому что не выдержали, уступили, отказались друг от друга не разобравшись, что к чему. Где умные и деятельные, а где налажали по полной и язык в одно место засунули. Стыдобища.

И хоть у нашей сказки счастливый конец, это точно не та история, которую я буду рассказывать внукам на ночь.

Примерка продолжается.

— Не крутитесь.

— Хорошо.

— Не сутультесь.

— Ладно.

— Стойте ровно!

— Я пытаюсь.

Терпению портнихи можно только позавидовать. Она прытко орудует булавками и иголкой, выполняя последние штрихи и подгоняя платье по фигуре. Почти не обращает внимание на мои заскоки, продолжая флегматично делать свою работу. И, наконец, звучит вожделенное:

— Все, готово.

Она разворачивает меня лицом к зеркалу, и я охаю, не ожидав такого результата.

Платье и правда прекрасное, и я в нем красивая. Стройная, как свечка и высокая. И даже отсутствие внушительной груди не портит картины.

— Я принцесса! — прижимаю ладони к пылающим щекам, — а вы – волшебница!

— Да ладно вам, – отмахивается, но румянец на щеках выдает ее с головой. Ей приятны и мои слова, и мои восторженные охи-вздохи и то, как кручусь перед зеркалом, не переставая нахваливая ее работу.

А потом звонит Егор, и я не могу сдержать счастливый смех, когда вижу его физиономию на экране. Портниха деликатно отворачивается, а потом и вовсе выходит из комнаты, чтобы не мешать нашему разговору.

— Привет, — шепчу в трубку. Кончиками пальцев прикасаясь к динамику. Меня затапливает нежностью, когда слышу голос бывшего будущего мужа.

— Я соскучился.

— Я тоже…

Оставшиеся дни до свадьбы пролетают так быстро, что я даже не успеваю опомниться. Последние хлопоты, мелочи, которые так и норовят ускользнуть из внимания. Голова кругом.

Но когда я стою в самом прекрасном платье, рядом с самым обалденным женихом на свете и срывающимся от волнения голосом произношу «согласна», все это кажется таким несущественным.