Скажи это Богу

Алина попыталась принять точь-в-точь пушкинскую позу, ощутить постамент под ногами, отвела назад руку с пушкин?ской шляпой, чуть наклонила голову - и неописуе?мо, сверхъ?естественно почувствовала, что следующее движение фигуры, не будь она бронзовой, было бы: медленно вывести руку со шляпой из-за спины, протянуть в толпу, как за подаянием, а потом - швырнуть далеко-далеко через всю улицу! И чтобы никто из узревших протянутую шляпу ни на секунду не подумал, что она действительно была - мимолетно - протянута за милостыней...

Алина выбросила руку вперед - точно! Шляпу - через толпу! Через улицу! Прочь проклятую шляпу, чтобы - вечно непокрытая голова, даже при дамах, будь оне неладны.

- Мадам, - раздался громкий голос за спиной у Алины, - вы осваиваете ментальные городки? боулинг? Вы дискобол... дискоболка?

- Добрый вечер, профессор, - не оборачиваясь, сказала Алина. - Что-то вас действительно давно не видать, не слыхать...

- А я думал, вы в поте лица своего и так далее, а вы тут гуляете, гимнастикой занимаетесь. Не самое подходящее место для шляпного спорта, очень уж загазованно, скажу я вам. - Профессор аккуратно взял Алину под руку, и они пошли в метро.

Алина послушно спустилась в переход, послушно позволила профессору оплатить ее проезд, проводить до вагона и помахала ручкой на прощание, когда двери за?хлопнулись.

"Вот старый хрыч, вот зануда, штирлиц хренов... - привычно костерила Алина профессора, но удивляться уже перестала. - В каком же месте у него все эти радары?"

И почти услышала ответ: "Работать надо, дорогая. Я экономлю ваши деньги, свое время и слезы читателей!"

Следующим утром Алина начала последовательно раздваиваться. На первое - файл "Отдать профессору". На второе - "Показать Анне". На десерт она выбрала - ежедневно гулять по городу.

Жгучая страсть к буквам оказалась сильнее страха смерти.

Поймите меня неправильно!

- Доброе утро, профессор! - Веселая и даже румяная Алина впорхнула в кабинет.

- Опять чего-нибудь наврали? - вежливо предположил профессор. - Смотрите, денежки счет любят! - И он погрозил ей пальчиком.

- Вы, как всегда, зрите в корень. Вот вам тут и про эротику, и про деньги. А что герой несколько неожиданный, так вы ж сами разрешили нести вам что попало.

Профессор, необычно радушный сегодня, резво встал, пожал Алине руку, широко указал на кресло у камина и занялся чтением.

Алина занялась разглядыванием его головы. Нос ровный, длинноватый, с широкой переносицей. Каштановые усы сплошной полосой между верхней губой и носом. Большой лоб, от высокого края которого, как от чистого дикого берега, уходит вдаль волнами отлива пушистая седина. Гладкие щеки, строгий, без углов подбородок. Чуть мятая, но еще вполне - шея. Хорошая статность, без излишнего лоска. В прошлом веке о подобном лице без обиняков могли бы сказать - bel homme.

- Вы правы, именно "красавец мужчина" мне всю жизнь и приклеивают, - не отрываясь от бумаг, кивнул профессор.

Алина промолчала: к его телепатии она не только привыкла, а даже приспособилась, почувствовав особые удобства. Можно меньше говорить.

- Можете вообще молчать, - подтвердил профессор, с интересом читая текст.

СЧАСТЛИВЫЙ РОБИНЗОН

"Если бы я был министром, я постарался бы по возможности знать, что каждый говорит обо мне".

Автор этого предположения, сын мясника, не мог стать министром и не стал им. Это было невозможно в Англии в восемнадцатом веке, впрочем, как и в современной, для представителя его сословия. Поэтому ему пришлось, выйдя из сослагательного наклонения, то есть отбросив всяче?ские "если бы", весьма лихо реализовать саму идею.

Во-первых, ему удалось узнать, что каждый говорит о нем самом.

Во-вторых, ему удалось помочь в расширении пределов осведомленности и тому министру, в письме к которому от 2 ноября 1704 года содержится та фраза.

Для пункта первого - пришлось стать великим писателем, автором бессмертного романа "Робинзон Крузо". Для пункта второго - создать английскую секретную службу".

(Окончание в Приложении 2)

- Умница, деточка, исправляетесь потихоньку. - Профессор спрятал бумаги в сейф. - Счастливый бомж! И никакого прошлого! В смысле вашего. Отлично.

- А почему опять в сейф? - с плохо скрытой тревогой спросила Алина.

- А потому что все опять враки, халтура, отписка. Вы делаете вид, что работаете, а на самом деле профессионально морочите сами себе голову. Никакая журналистика, даже очень миленькая, не вывезет вас на литературу. И еще: мне кажется, что двухнедельный разрыв между нашими встречами - великоват. Сокращаем до недели. И, будьте любезны, nulla dies sine linea...*

* Nulla dies sine linea - Ни дня без черточки (штриха) (лат.). - Выражение Плиния Старшего (23-79), трактат "Естественная история", о работе художника Апеллеса (356-308).

- Я пишу каждый день.

- Полную дребедень, - резюмировал профессор и выписал счет.

Судьбоносная ворона

"Дорогая Анна! Твой протеже сократил паузы - теперь он повелел мне являться к нему еженедельно. Это пока выше моих сил. Он душит меня, ругает, всячески выбивает из седла.