Скажи «Goodbye»

В оставшиеся до поездки дни она начала вдумчивые дорожные сборы. Делать это надо было с учетом ее нового видения самой себя, не лентяйки, кокетки и обжоры, а бестрепетного наследника легендарного израильского разведчика Эли Коэна. А так же — неподкупного свидетеля своей эпохи, готового исследовать самые удаленные уголки планеты. На практике это означало, что на сей раз она не будет брать 3 три разных мусса для волос, хотя Бог свидетель, волосы не могут лежать как следует, если их не питать, не увлажнять и не придавать им объем. Нельзя забывать, что в этих опасных и далеких от цивилизации местах мало того, что жизни израильского шпиона грозит вполне реальная опасность, но вдобавок еще зачастую не имеется фенов в гостиницах. Дальнейшие жертвы агента израильской разведки, направляющегося в малоразвитую область земного шара с целью изучения и анализа геополитической обстановки, а также срыва сговора двух мусульманских государств, включали в себя добровольное ограничение количества лифчиков: после долгого размышления вместо черного и белого был взят всего один — телесного цвета. Переоценив свои силы, Мурка даже собралась ограничиться только джинсами и зашнурованными ботинками, но, припомнив элегантность женского населения Минска, сложность предстоящей ей миссии, а также присутствие бывшего генерального прокурора, все же засунула в чемодан пару вечерних босоножек, белый брючный костюм и черную шелковую юбку. И все же точащие сомнения в собственной профпригодности не оставляли: «Какой я, к черту, разведчик и военный корреспондент, если не в состоянии жить без крема очистительного, увлажняющего, питательного, крема для глаз, боди лошна и кондишна в придачу?» Единственное малодушное утешение черпалось в том, что в образах Маты Хари и Марты Гельхорн особенно притягательно сочетание женственности и отваги. Так как отваги Мурка в себе испытывала запасы поистине бездонные, её долгом оставалось усилить момент женственности.

В указанный день и час она встретилась со своими попутчиками в аэропорту Бен-Гурион. Делегация состояла из нескольких судей и вышеозначенного бывшего военного прокурора. Что понадобилось им в Азербайджане и какой казус международного судопроизводства они призваны там разрешить, не афишировалось, но Мурка сразу решила проникнуть в эту тайну. Естественно, делегацию опекали какие-то Максимовы коллеги и израильские офицеры безопасности. На первом же рейсе, на Москву, все перезнакомились, и как обычно возникла атмосфера товарищества и веселья. Даже Мурка отвлеклась от всех неприятных мыслей. Кто-то из израильтян приволок с собой такое полезное пособие по Азербайджану, как изданная на иврите в 50-х годах книжка «Баку — город нефти», и все были убеждены в бездонности Муркиных познаний во всем, что касалось бывшей советской республики. Спутники девушке понравились, особенно бывший военный прокурор, который, хоть был уже генералом в отставке, но сохранил и стать и молодецкую военную выправку. Настроение не портило даже то, что он был безнадежно женатым, и назойливо демонстрировал всем попутчикам фотографии своих детей. Среди остальных судейских выделялась пикантная маленькая женщина-судья, которая вела громкий судебный процесс над родителями-садистами, широко освещавшийся в израильской прессе. Муру в который раз удивило, насколько проще и доступнее во плоти те личности, о которых читаешь в газетах. Женщина-судья, сразу предложившая называть её просто Юдит, оказалась хохотушкой и кокеткой, и явно изо всех сил хотела нравиться всему мужскому составу делегации, что ей в общем-то и удавалось, несмотря на ее явные, и на взгляд Мурки, малопростительные полвека. Прокурор много смеялся, хохмил, рассказывал о различных военных приключениях. Мурке было трудно совместить это с его основополагающими выступлениями за строгое соблюдение законности при допросах террористов, с его председательством на суде убийцы Рабина. Мурка понимала, что при молодой красивой женщине мужчины раскрываются совсем неожиданными сторонами, весьма далекими от своего общественного облика. Конечно, у всех есть различные ипостаси, стоит только представить себе, какими выглядят великие мира сего перед своими урологами или дантистами… «Один только Шимон Перес умудряется не уронить своей репутации при личном с ним знакомстве, — подумала Мурка. — Остается таким же замороженным сухарем». Ей хотелось, чтобы прославленные и знаменитые общались с ней, как с равной, но она понимала, что в этом деле ей главным образом способствует осеняющий ее ореол уважаемой газеты, и только во вторую очередь ее красивый фас и профиль.