Скажи миру – Ы!

После находки, продолжать поездку почему-то не захотелось. Доехав до перекрестка свернул налево и через центральную и довольно обжитую часть острова вернулся обратно в отель. Ридикюль был уронен мною в цветочную клумбу находящуюся у входа в какой-то местный бар. До прибытия парохода оставалось еще около двух дней, и я уже начал было собираться в плавание, но предложение генерала Джеймса Ричардсона, заставило меня изменить планы. Как бы это не было страшновато, я все же согласился составить ему компанию и первого июля 1940 года, с военного аэродрома что расположен на острове Форда, в центре Жемчужной Гавани, мы вылетели в Лос-Анжелес. Как уверял меня мистер Ричардсон, это совершенно безопасно и гораздо быстрее, чем проделать этот путь на пароходе. К тому же самолет военный и, следовательно, им управляют настоящие воздушные асы, а не какие-то там гражданские пилоты. О том, что быстрее я понимал и сам. Но вот на счет безопасности был в больших сомнениях, чем сильно удивил генерала. Правда его удивление стало еще большим, когда он узнал о том, что мои страхи держатся на вполне реальном событии, и что я был на том самом дирижабле «Гинденбург» что сгорел при посадке в Нью-Йорке. После чего мне пришлось долго пересказывать как все это произошло, где я был на момент аварии, и насколько пострадал из-за неё. Конечно вспоминать все это было не слишком приятно, но зато сильно скоротало время в полете. Мой рассказ фактически был закончен в тот момент, когда наш самолет заходил на посадку в аэропорту Лос-Анжелеса. Здесь я распрощался с мистером Ричардсоном, отправившись в один из отелей, а он по своим делам. Но время было действительно сильно сэкономлено. И потому, в тот же день, успев немного передохнуть, я смог вновь занять место в одном из самолетов, вылетающих в Нью-Йорк. И фактически за сутки покрыл расстояние, на которое по пути на Гавайи, затратил почти три недели.

Дома, практически ничего не изменилось. После смерти фрау Фридман, и моего отъезда дом стоял пустым. За ним разумеется присматривали, все же при доме имелась горничная и садовник, но тем не менее он казался заброшенным. В комнате матушки хоть и навели относительный порядок, но все равно виднелись следы ее подружек. В комнате разумеется было чисто, но стоило мне туда войти, в памяти сразу же возникало воспоминание о том, что здесь произошло после смерти приемной матери. И все это давило с такой силой, что буквально убивало меня. В конце концов я не выдержал и решил, все сломать. Конечно вместе со сломом это в какой-то степени убивало память, но я решил, что так будет лучше для всех.

Уже на следующий день в мою усадьбу приехали сразу два фотографа. Заданием для них стало заснять буквально все. Каждую комнату, дом со всех ракурсов, пляж, остальные постройки. Все, до чего только дотянутся их взоры, и желательно, чтобы все фотографии были в цвете. Сейчас уже появилась такая возможность, правда подобные снимки стоили чуть ли не вчетверо дороже обычных. Но мне было на это плевать, главное, чтобы были фотографии, из которых я собирался сделать большой альбом, добавив к ним все уже имеющиеся кадры, запечатлевшие матушку и меня вместе с нею. Что ни говори, а она сделала для меня очень многое.

После того, как фотографы завершили съемку, я нашел хорошего архитектора и заказал у него проект небольшого отеля, номеров на пятьдесят. При этом мне хотелось не только построить новое здание, но и в какой-то степени сохранить облик старого. Того, который сейчас был построен на этой земле. Кроме того, перед отелем обязательно должен находиться бассейн, разбит сад, проложены дорожки к морю. Обязательна должна быть автомобильная стоянка, а у берега небольшая пристань для катеров и прогулочных лодок. В самом отеле, должен быть запланирован ресторан и бар. Раз уж у меня есть земля, у морского побережья, тем более во вполне благоприятной зоне по климату, почему бы не сотворить что-то, что будет приносить доход. Пусть небольшой, но стабильный.