Скажи мне, что ты меня

- Забудь, Джим, - твердо произнес тот, обернувшись. - Кажется, твоя мама что-то говорила о черничном пироге?

Джеймс недовольно поднялся на ноги.

- Тебе лишь бы поесть, - буркнул он и ушел в дом. Сириус слабо улыбнулся.

Рем почти не писал ему этим летом. Да, они расстались довольно своеобразно, хотя Сириус было решил, что Люпин, наконец, вновь вернулся к ним. Он вспомнил его улыбку в поезде, его необыкновенные глаза, с янтарным светом, теплели, когда они все шутили над Питером. Но едва они сошли с поезда, он резко махнул им и молча направился к своему отцу, ждущему сына у одной из колонн. И почему Сириус так остро чувствовал свою вину? Разве он в чем-то действительно виноват перед ним?

За все эти два месяца он получил от Рема всего четыре письма, и то потому, что в своих умолял его ответить ему хоть что-нибудь. И что это были за письма! Сухие и сдержанные, где он кратко говорил, что у него все хорошо и он ждет не дождется окончания каникул. Раньше он никогда так не писал ему. Они делились самым сокровенным, он писал, как ему сложно общаться с отцом, как опустел дом со смертью матери, как он одиноко бродит по пустым комнатам, скучая по друзьям… Сириус писал ему о своей матери и сложных отношениях с братом, о том, как он практически выживает рядом с ними каждый день, стараясь не обращать внимания на недовольство родителей и презрение Регулуса…

А теперь письма Рема больше похожи на те, что Сириус писал своей бабушке - лишь бы…

Когда он писал ему о своей девушке, Рем вообще не отвечал. Это, конечно, особенно задевало юношу. Белинда часто приезжала к ним в гости с родителями или одна, и чета Блэков благосклонно смотрела на эту юную пару. Конечно, Сириус не был в нее влюблен, но она ему нравилась. Красивая, грациозная, она буквально впорхнула в его жизнь, и он, не особенно возражая, позволил ей остаться. Тем более, что целовать ее было довольно волнительно…

Он тряхнул головой, сбрасывая воспоминание о чужих губах, и взглянул на Джеймса, видневшегося в окне. Он о чем-то говорил с матерью. Поймет ли его друг?

Джим выбежал на террасу снова.

- Ну, ты как, идешь?

- Конечно, - Сириус подошел чуть ближе. - Умираю, как хочу сладкого...

*

Ремус мрачно уложил чемодан на верхнюю полку. Затем медленно сел рядом с Джеймсом, который удобно устроился, как обычно, у окна. Сириус молчал, внимательно разглядывая свои ровные ногти. Питер листал журнал, искоса поглядывая на всех троих.

- Как прошло лето? - храбро начал Джим, очевидно, больше них всех страдавший от такого внезапного разлада их дружбы.

- Хорошо, - коротко бросил Рем, вертя в руках какую-то бумажку.

- Хорошо, - бесстрастно бросил Блэк, уставившись в окно.

- Классно! - воскликнул Питер и начал рассказывать, но на этот раз никто вообще не среагировал на его рассказ. Сириус бросил быстрый взгляд на Рема и тут же отвел глаза.

- Как ты, Джим? - скучающе осведомился он, перебив бубнящего Пита.

- Нормально, - Джеймс по привычке взъерошил волосы на макушке. - Могло бы быть и веселее. Папа брал меня с собой в Министерство... ну так там круто, я скажу! Хотя… я ж тебе рассказывал, Сири, когда ты приезжал.

Блэк кивнул. Ремус медленно поднял глаза прямо на него.

- Как твоя девушка? - тихо вопросил он ничего не выражающим тоном. Сириус слегка вздрогнул, но тут же пожал плечами.

- Чудесно… Мы много виделись летом.

- Замечательно.

Снова повисла неловкая пауза. Питер уткнулся в свой журнал, Поттер уныло достал снитч. Ремус напряженно перебирал в уме темы для разговора, но понимал, что это бесполезно… Он еще летом понял, что самостоятельно начал разрушать единственную дружбу, которая только могла быть в его жизни.

Он посмотрел на Сириуса, который сосредоточенно изучал пейзаж за окном. «Красивый… Мерлин, до чего же он красивый, но почему, почему я стал это замечать?!» Когда именно это началось? Этот вопрос терзал его все лето, все те бессонные ночи, что он ворочался в постели, пытаясь выгнать образ друга из головы и болезненные мысли, связанные с ним. Да, он всегда был ему ближе из них всех, лучший друг… Сириус всегда мягче относился к нему. Если с Джеймсом он обычно шутил, Питера - дразнил, то Рема он всегда слушал, любил обнимать и безоговорочно ему доверял. Обнимать… Может быть, с этого все началось?

Он все лето ломал голову, почему это случилось. Но в случившемся не сомневался. Он действительно влюбился в Сириуса! Какая насмешка… Нет, его не пугало, что он питал чувства к парню… Его ужасало, что это был его друг… ближайший друг… пока еще друг! Но надолго ли? Стоит ему узнать… Нет-нет! Какое уж тут «узнать»? Рем запер эту тайну так глубоко, как только мог, на дне своей души, куда никому и никогда уже не будет доступа.