Скажи мне "да"

Ей было жаль Кулхейна, когда они ехали к его дому, шеф полиции посвятил их в его нынешнее положение, и Лиз чувствовала себя ужасно, оттого что невольно усугубила его горе. Он не был виноват в том, что ее дочь украли. Иметь и любить ребенка — вот все, чего он хотел. Она подумала о том, какое чувство пустоты было в ее жизни, когда она потеряла Кэти. А сейчас этот человек испытывал то же самое, и она ничего не могла для него сделать.

— Может быть, вы возьмете на воспитание другого ребенка, — предположила Лиз. — Существует много вполне легальных организаций, которые могут помочь вам…

Кулхейн покачал головой.

— Нет, без моей жены это невозможно. Сейчас я это понял. — Он не спускал глаз с Кэти, задремавшей на руках Лиз. — Я понимаю, вам пора ехать… Можно я немного подержу ее на руках, в последний раз?

— Конечно. — Лиз бережно передала ему девочку; Бром осторожно принял Кэти на руки. Лиз видела страдание, застывшее в его глазах. Черт возьми! Это не должно было произойти таким образом, подумала она. Лиз никому не хотела причинять боль. Она хотела вернуть своего ребенка, а для другого человека это обернулось настоящей трагедией! — Я живу в Бедфорде, Калифорния, — нерешительно сказала Лиз. — Если вы когда-нибудь окажетесь там, я буду рада вашей встрече с Кэти…

Нет, это только продлит мученья. И напомнит о том, чего он так и не получил в своей жизни, подумал Кулхейн. Он поцеловал девочку в крохотный лобик, прежде чем выпустить ее из рук.

— Привет Кэти, — прошептал он, прижимая ее к себе в последний раз.

Прощай, Алексис!

Бром вручил ребенка его матери и отступил на шаг. Теперь он должен окунуться с головой в работу, только она поможет ему все забыть. Работа и время.

Все было закончено.

Кейн выполнил свой долг до конца. Элизабет воссоединилась со своей дочерью. Как только они прибыли в аэропорт, Лиз позвонила сестре и сообщила ей радостную новость. Джулия и Ник будут встречать их на аэродроме. Кейн Мэдиген почувствовал себя чужим и ненужным. Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить. Кейн понимал это.

Они взлетели пятнадцать минуть назад. Меньше чем через сорок пять минут они приземлятся. Он должен помочь Лиз преодолеть неловкость при их расставании.

Теперь они встретятся только во время суда над похитителями. Без сомнения, она будет вызвана в качестве свидетельницы. Но, зная, как медленно вращаются колеса правосудия, Кейн понимал, что это может произойти нескоро. За это время он сумеет избавиться от своего чувства к Лиз, время сотрет ее образ из памяти.

Но кого он обманывает, черт побери? Для того чтобы это произошло, ему не хватит и вечности…

Лиз сидела рядом с ним, баюкая на коленях ребенка. Девчушка проснулась и теперь ворковала, о чем-то гугукала. Он подумал, что видит ребенка в последний раз, и на душе у него стало еще тяжелее.

— Хочешь подержать ее? — спросила Лиз; до нее дошло, что он еще ни разу не держал ребенка.

— Нет, — запротестовал он, боясь усилить сердечную боль.

— Не бойся, она не брыкается, — улыбнулась Лиз, неправильно истолковав его отказ. Кейн уступил. Кэти, показалось ему, была почти невесома. Он взглянул на ребенка у себя на руках и испытал нежное, родственное, почти отцовское чувство к девочке. Как может столь крохотное существо обладать такой властью над взрослым, отнюдь не сентиментальным мужчиной?

— Возьми, — Кейн вернул ребенка матери, — из меня не получится хорошей няньки.

Руки Лиз устали, но это была приятная усталость, и она с радостью приняла ребенка обратно.

— Спасибо тебе, Кейн, — с глубокой благодарностью сказала она. — Если бы не ты, мне никогда больше не увидать Кэти!

Но Мэдиген не хотел от нее никаких проявлений теплых чувств, это только усилило бы его привязанность.

— За что меня благодарить? Я всего лишь делаю свою работу!..

Но Лиз уже раскусила его и не верила больше в его сухость и суровость. Кейн остановил свой взгляд на Кэти и вспомнил выражение лица Лиз, когда она увидела своего ребенка на руках Бромлея. Это потрясло его.

— Мне было интересно увидеть, что миф о материнстве на самом деле имеет некоторое основание.

Она не поняла, что он имеет в виду:

— Миф? Какой миф?

— Миф о том, что материнская любовь не имеет пределов.

Устроив поудобнее Кэти на коленях, Лиз внимательно разглядывала лицо Кейна, пытаясь прочесть по его выражению то, чего он сам не досказал.

— Почему ты думаешь, что это миф?

Кейн уже жалел о необдуманно произнесенных словах, но было поздно.

— По собственному опыту…

Лиз в значительной степени воссоздала в своем мозгу истинный образ Кейна, доброго и порядочного человека, спрятанного под маской безразличия. Но каких-то важных деталей в нем не хватало.

— Кейн, — ее голос звучал умоляюще, — пожалуйста, расскажи мне все о себе!