Скажи мне "да"

— Вы были за ним замужем? — Когда Кейн раньше спрашивал Лиз о ее семейном положении, она ответила, что одинока. Тогда он решил, что она разведена.

Лиз покачала головой.

— Нет. Слава Богу, я не совершила этой ошибки.

— Это ваше мнение о замужестве вообще или только применительно к отцу ребенка?

Это не был профессиональный вопрос, и Кейн сам изумился этому.

— Последнее. У моих родителей был чудесный брак. Когда-нибудь, надеюсь, мне удастся создать такой же. Отец Кэти, к несчастью, был неподходящим человеком для счастливой концовки того, что произошло между нами, только и всего. — Она повернулась к Мэдигену, пока они стояли у светофора. — И чтобы до конца ответить на ваш вопрос: я уверена, что ему и в голову бы не пришло похитить Кэти. Скорее, он был бы счастлив, если бы мы обе были похищены и сгинули без следа.

Кейн кивнул: наверное, она права. Ведь этот случай — лишь одно звено в цепи похищения детей какой-то шайкой. Может быть, у него теперь появилась ниточка, ведущая к ней.

Кейн подогнал серый "седан" к аллее, ведущей к дому Лиз. Она подумала, что ничто здесь не говорит о постигшей ее беде. Те же светло-серые оштукатуренные стены, ряды белых и желтых маргариток, которые они с Джулией насадили вдоль дорожек. Все было точно таким, как три дня назад, когда ее увезли в больницу. Но сейчас все воспринималось иначе. Предметы стали другими. Мир перевернулся за какие-то несколько минут, и теперь уже ничто для Лиз не будет прежним.

Кейн выключил двигатель, желая дать Лиз время взять себя в руки, прежде чем она решится войти в дом. Лиз повернулась к нему:

— Вы не зайдете? — Неожиданно ее охватил страх перед пустым домом. Кейн прочел мольбу в ее глазах. У него были дела, которыми следовало немедленно заняться, но он не мог ей отказать.

— Только на минутку. Мне бы хотелось узнать имя и адрес… — Он запнулся. Как он должен назвать этого человека? Любовником? Но он понимал, что так назвать его в этой ситуации было бы жестоко по отношению к Лиз. — Отца ребенка, — нашелся он.

Лиз пожала плечами.

— Думаю, что это пустая трата времени, но я дам вам его координаты. — Понравится ли Брэду звонок из полиции по поводу его недавней связи? Она положила ладонь на руку Кейна: — Но вы должны пообещать мне, что у меня не будет никакого контакта с ним.

Брэд был частью ее прошлого, и она хотела, чтобы он в прошлом и остался.

— Он так сильно задел вас? — И снова вопрос не был вызван профессиональной необходимостью, но почему-то ему хотелось знать ответ.

— Да. Так случилось. Это ранило меня очень, очень сильно. Он повернулся ко мне спиной. Оскорбил меня. Внезапно я поняла, что была для него лишь игрушкой, объектом сексуальной разрядки. Но я перешагнула через это и не хотела бы вновь встретиться с прошлым.

Лиз достала ключи и отворила дверь.

Она сделала шаг в дом и замерла на месте. Вся гостиная была украшена розовыми и белыми воздушными шариками, всюду были развешаны разноцветные ленты с прикрепленными к ним яркими китайскими фонариками. Огромный раскрашенный лист бумаги гласил: "Приветствуем вас дома, Элизабет и Кэти! С любовью Ирена и Марта".

— О Господи. — Лиз зажала рот руками, стараясь удержать слезы при виде этого плаката: соседки хотели устроить ей праздник, а она вернулась домой с пустыми руками и болью в сердце. Она чувствовала, как всю ее переполняет неизбывная тоска. С глухим стоном Лиз отвернулась от плаката и, качнувшись, прижалась к Кейну, давая себе возможность, наконец, выплакаться у него на груди. Потом она попыталась взять себя в руки, но это плохо получалось: слезы неудержимо лились из ее глаз. Кейн чувствовал сквозь рубашку тепло ее дыхания; что-то словно кольнуло его в сердце, и он прижал молодую женщину к себе.

— Все обойдется, — сказал он успокаивающе. — Вы прошли через ад, и никто не осудит вас за ваши слезы.

Кейн чувствовал себя очень странно, стоя здесь, держа ее почти в объятиях. Он молча гладил ее по голове, и это было действеннее, чем пустые слова сочувствия.

Медленно, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, он крепче прижал Лиз к себе. Это было единственное, что он мог сделать для молодой женщины. И Лиз чувствовала, как от этого объятия ей передается исходящая от него сила. Она нуждалась сейчас в том, чтобы кто-то держал ее вот так, пусть это будет даже чужой человек. Чтобы ей говорили спасительную ложь, что ее ребенок в безопасности и вернется к ней, а она в забытьи поверила бы в нее.

— Извините. — Голос Лиз звучал от слез хрипло; она взяла протянутый Кейном носовой платок и вытерла глаза. — Обычно я не проявляю такой слабости. — Она вернула ему платок.

— У вас более чем достаточно оснований, чтобы проявить ее.

Мэдиген стал снимать со стен украшения. Ни к чему ей эти напоминания, подумал он сердито. Ей придется еще много испытать, как и всем другим родителям, у которых дети были похищены в больницах, пройти долгий путь ада, пока он сможет отыскать ее ребенка, — если, конечно, сумеет. Если еще не поздно.