Скажи мне это в полночь

Три недели. Осталось три недели до годовщины. Материал выйдет только в следующем номере. В лучшем случае. Если Тимур успеет. Если нет – то сдвинется еще на один выпуск. Но этот материал обязательно должен увидеть свет. Тимур вдруг снова поймал себя на мысли, которая в последнее время все чаще приходила ему в голову. О том, что, наверное, он ради этого и пробивался в кресло главного редактора «Магната» с его огромной читательской аудиторией. Чтобы сделать все, как надо. Как правильно. Чего бы это ни стоило.

Вспомнить. Отдать дань памяти. Разобраться, наконец, как это было. Десять лет пpошло. За десять лет многое можно забыть. Но есть такие вещи, о которых забывать нельзя.

***

Тимур был выпуcкником исторического факультета. Нельзя сказать, что он сделал этот выбор осознанно,или что всегда хотел быть историком. Просто в школе был очень харизматичный учитель истории, который умел увлечь своим предметом. И сам предмет давался Тимуру без труда. Родители выбор одобрили,и вот Тимур достаточно легко поступил на исторический. Он ведь был, по мнению родственников, умненький мальчик.

Умненький мальчик вполне успешно проучился положенные года, с удовольствием ездил в экспедиции и на раскопки, без особого напряжения сдавал сессии и даже защитил диплом. А после выпускного понял, что работать по специальности ему совершенно не хочется.

Что-то около года или чуть больше Тимур болтался по всяким офисам в роли менеджера класса «принеси-подай-иди-на-хрен-не-мешай». Пока судьба его не занесла в «Сад-Мега». Идиотское название для торгово-офисного центра. Но, видимо,их уже столько понастроили, что пафосных названий на всех не хватало.

Тимуру не нравилось не только название этого торгового центра, он и сам Тимуру не нравился. Спроектирован как-то по–идиотски, сплошной лабиринт,только без Минотавра. Тимур поначалу умудрялся даже плутать, когда выходил со своего рабочего места в туалет, который находился в самом углу огромного этажа.

«Кто так строит, ну кто так строит?!», - вспомнилась тогда Тимуру фраза из какого-то старого советского фильма. Эту же фразу потом его более старшая коллега тоже вспоминала. И рассказывала заодно, что это здание раньше было швейной фабрикой. Α потом его продали и переделали под торгово-офисный центр. Поэтому и планировка такая идиотская.

Ну да что теперь. Место работы не выбирают. Точнее, выбирают, но пока Тимур решил посидеть здесь – сколько можно скакать, как кузнечик, с места на место.

Он отчетливо, до мельчайших подробностей помнил тот день. Тимур спускался вниз по эскалатору, намереваясь на первом этаже купить кофе и выпечку, а потом выйти и покурить. Или сначала покурить, а потом – кофе с выпечкой. Εхал на эскалаторе, залипал в телефон, как обычно. И во время перехода с одного эскалатора на другой его чуть не смела толпа взбудораженных людей. Точнее, детей. Большая часть были именно дети – в торговом центре находился огромный игровой центр и два кинозала.

Эта толпа вынесла Тимура почти до самых дверей. Тогда, конечно, никто ничего не понимал. И даже запаха дыма еще не было – по крайней мере, Тимур не чувствовал его. Уже в дверях он вдруг увидел мальчишку с совершенно безумными глазами. Лет шесть, футболка, джинсы. Носки. Без обуви.

– Ты куда на улицу босиком? – зачем-тo спросил его Тимур. - Где твоя обувь?

– Там, – он махнул рукой.

– Где – там?

– Там, где пожар.

Так Тимур узнал, что в торговом центре «Сад-Мега» начался пожар. О котором через несколько часов будет говорить вся cтрана.

Он помнил, как кутал ребенка в свою куртку. Как мальчишка диктовал ему набор цифр и как Тимур звонил его матери – насмерть перепуганной, почти невменяемой от паники и ужаса,и объяснял, где он сам, вместе с ее сыном, находится. Как их вынесла все-таки наружу, в сырой ветреный март, уже диқая, неуправляемая толпа. Помнил, как стоял с мальчишкой на руках – тот же был в одних носках – и ждал мать ребенка. Помнил эту женщину, всю в слезах. Тимур сдал ребенка матери. Но обратно в торговый центр он попасть уже не смог – здание оцепили приехавшие пожарные. Ситуация менялась на глазах, ненормально быстро. Все происходило словно в режиме перемотки.

Тимур стоял, курил и смотрел. Как место, в котором он сам еще полчаса назад сидел за столом и отвечал на телефонные звонки, превращается в огромный огненный саркофаг. Тимур стоял там долго. Просто не мог уйти. Сигареты кончились. Уши и руки без шапки и перчаток заледенели. Но он стоял и смотрел. Как завороженный. Как приговоренный. Так, словно он должен был стоять и смотреть.

Смотреть, как работают пожарные. Среди них выделялся старший – это потoм Тимур узнал, как называется должность этого человека и как его звали. А тогда он просто наблюдал за широкоплечим, крепко сбитым, коротко стриженым мужчиной. Даже до них, стоящих в оцеплении, долетал его громкий голос. И было видно, как четко он действует, успевая везде.