Скажи отцу, что это неправильно

Закатываю глаза, но спорить не решаюсь. Если маме легче спустить на ветер пятьсот рублей, и услышать от цыганки, что я благополучно вернусь домой – я только за.

Приемы Патрина ведет в большой, трехкомнатной квартире, обставленной настолько стереотипно, что меня так и подмывает изобразить драматичный, зловещий смех при виде этих декораций: свечи в китайских, выполненных под старину канделябрах, стеклянные, мутные шары и черные, синтетические покрывала.

Мрак и ужас.

- Нам бы к Патрине, - робко обращается матушка к чернявой, вертлявой девчушке. – Не записывались, но очень надо. Скажи, что Ольга Лаврентьева с дочерью, она примет.

- Приму, - Патрина тихо, что удивительно для ее габаритов, выскальзывает из соседней комнаты. – Но по одиночке. Совместные приемы я не веду. Итак?

- Иди, детка, - легонько толкает меня мама, и обращается к цыганке: - Ангелина работать едет на юг. На все лето. И нам нужно знать, все ли хорошо будет.

Патрина царственно кивает, и зовет меня в свой, как я понимаю, кабинет, который выглядит, хм, обычно.

Денег на бутафорию хватило лишь на приемную?

- Погрей в ладонях карты, - женщина протягивает мне потрепанную колоду, и я послушно сжимаю ее в руках. – На юга собралась? Оля, наверное, в ужасе, да?

- Не то слово.

- Она ведь мама, - Патрина забирает у меня колоду, и начинает быстро раскидывать пасьянс. – Ну ничего, ты девочка приличная, сейчас мы ее успокоим.

Хорошо, что есть Патрина. Уж она не нагадает мне венец безбрачия, проклятие троюродной бабушки, и прочую ерунду. Хоть и обманщица, но своя ведь, нам лапшу на уши вешать не станет.

- Доедешь ты без приключений, - цыганка всматривается в раскиданные в непонятном мне порядке карты, а затем утирает пот со смуглого лба. – А вот дальше… так-так, хм, интересно. Тебя ждет встреча, которая перевернет всю твою жизнь, детка. И непонятно, в лучшую, или в худшую сторону.

- Любовь свою встречу? Богатого, холостого красавчика? – с иронией уточняю я.

- Ты встретишь женщину, которая приведет тебя к опасным мужчинам. У них есть все: власть, деньги и немалая сила, - хмурится Патрина, и бледнеет, поднимая на меня взгляд. – Ты окажешься в их руках, девочка, и сбежать не получится. А вот избежать можно – ты всего лишь должна остаться дома.

Бред какой-то.

- Спасибо, - поднимаюсь из-за стола, и гляжу на «экстрасенса» сверху-вниз. – Я подумаю. До свидания.

Вот ведь шарлатанка.

Глава 2. Магнус

Смахиваю со стола чашку.

Белый фарфор переворачивается, катится, по полу разливается кофейная лужа.

Она стоит передо мной, опустив взгляд, на эту лужу смотрит.

Пять минут назад я приказал принести мне кофе.

Сейчас специально столкнул кружку.

Пахнет скандалом, а она словно не замечает.

Темно-русые волосы, синие глаза, острые скулы. Бледнолицая, в глухом черном платье - на ней форма студентов, закрытая, строгая.

Привычная.

Но почему-то на этом девичьем теле одежда сидит так облегающе, так манит, словно Ада передо мной голая стоит, как ночью.

- Кофе. Вытри, - отрывисто приказываю.

Она вздрагивает. Вскидывает глаза. Зрачки расширяются темными провалами, губы едко поджимаются.

У нее в руках ни полотенца, ни тряпки.

У меня в кабинете тоже никаких салфеток нет.

Ада заводит руку за спину, и с тихим вжиком везёт молнию. Дернув плечами, высвобождается из платья, оно падает к ее ногам.

Длинные стройные ноги. Узкие ступни, она медленно сбрасывает туфли, одну за другой, становится ниже ростом.

Наступает на платье. Ведёт ногой, возит черную ткань по полу. Вытирает лужу и смотрит мне прямо в глаза.

Молча слежу за ее движениями.

И сглатываю.

Вот что такое в этой студентке - она точно бесстрашная. Будь на ее месте любая другая девица, устрой она подобное представление - пол она бы сейчас мыла языком.

А эта...

Стоит, расправив плечи, как статуэтка, тонкая. Узкая талия, высокая грудь ничем не прикрыта.

Бедра тоже. Кожа светлая, почти просвечивает.

Она и не соблазняет меня. Она просто вытирает пол.

- Хватит? - ее нога замедляется.

А у меня в брюках уже так тесно, желание увеличилось в несколько раз.

- Прекращай, - морщусь. Массирую переносицу и поражаюсь - сколько власти может иметь женщина.

Да что там - девчонка.

Она неспешно натягивает на себя мокрое платье. На полных губах улыбка, она видит уже, что разговора не будет.

Я думаю о том, что на ней нет белья.

И до безумия хочу лишь одного - овладеть этим телом. Уложить ее на стол и взять.

Собираю волю и отвожу взгляд в окно. Слушаю, как по карнизу барабанят капли дождя и задаю вопрос:

- Где ты вчера была, Ада?

- Как обычно. Сначала в академии, ты меня видел. Потом в корпусе, готовилась к занятиям. А вечером...- она делает паузу, будто вот-вот признается. Но она врёт. - А вечером я легла спать.

Сжимаю в кулаке очки, с хрустом ломаются дужки. Все ещё не смотрю на нее, иначе встану. И так же сожму ее шею.

- Ты учишься в академии несколько месяцев, - напоминаю, покачиваюсь в кресле. - Знаешь правила. Знаешь, как легко отсюда вылететь. И знаешь, что будет, - разворачиваюсь, в упор смотрю на нее, - если врать ректору. Повторяю вопрос: где ты вчера была.