Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы

– Зачем я привезла сюда свои наряды, модные туфли? Попробуй приди в них на любую вечеринку – почувствуешь себя попугаем. Джинсы, майки, кроссовки – вот что чаще всего здесь носят.

Вся эта небрежность в одежде относится преимущественно к молодым и очень молодым. Обычно чем старше женщина, тем она элегантнее. Женщины 40–50 лет не одобряют своих дочек и внучек за их стиль casual. Во всяком случае, я не раз слышала препирательства по этому поводу. Например, в ток-шоу у знаменитой Опры Уинфри. Шла передача о конфликтах между девочками-подростками и их матерями.

– Посмотрите на ее вид. Эти драные джинсы. Этот мешок вместо блузки, эти ужасные бутсы, – говорила мать.

Ее 15-летняя дочь, сидевшая до того с благожелательным видом, аж подскочила на стуле:

– А вы знаете, что она мне предлагает? Шелковую блузку с узкой юбкой. О-о-о!

Она схватилась за голову и изобразила отчаяние.

Конечно, различие во вкусах между поколениями – дело известное. Это вполне можно было бы понять. Но тут речь немного о другом. Молодые как будто нарочно бросают вызов старшим – не хотим красиво одеваться, не собираемся следить за своей внешностью. Я еще вернусь к этой тенденции в главе, посвященной феминизму.

Тут я хочу сделать одно существенное уточнение: я говорю о своих «усредненных» впечатлениях, о том, что бросается в глаза. Но, естественно, не является массовым.

Кроме двух упомянутых стилей – professional и casual – здесь есть еще и третий, dress-up style, то есть нарядный. В нарядных туалетах можно увидеть публику в театрах, концертных залах, на вернисажах. Правда, не удержусь от злословия, и тут иногда бывает заметна привычка американок ходить в джинсах или в брюках. На некоторых женщинах, с их манерой широко размахивать руками и двигаться спортивным шагом, даже изящные платья выглядят не вполне естественно.

Еще раз уточняю, я говорю о некой тенденции, часто отмечаемой, и не только русскими, но и многими европейцами. При всех упомянутых мною, скажу осторожно, особенностях американского стиля в одежде, в толпе, скажем, на Манхэттене в Нью-Йорке всегда увидишь несколько весьма элегантных женщин. Лично я знаю несколько американок (в том числе упомянутая Бриджит Мак-Дана), умеющих одеваться со вкусом. Но, как говорит Макс Лернер, личные свойства индивида – одно, а общекультурные тенденции – совсем другое.

Брак

Американская студентка приходит ко мне в кабинет и, пока мы беседуем, несколько раз внимательно оглядывает мой стол. Прощаясь, она уверенно замечает:

– А семьи у вас нет, ведь правда?

– Как это нет? Есть семья. Целых четыре человека, – удивляюсь я.

– А где же фотографии?

Это одна из самых типичных привычек американцев: хранить хотя бы один, а то и несколько семейных снимков на рабочем месте, будь то стол президента или кабина водителя автобуса. Привычка ставить фотографии близких на самое видное место как бы иллюстрирует вывод, дружно сделанный социологами: семья для американца – высшая ценность.

Высшая ценность

Однажды газета «Комсомольская правда» напечатала интервью с режиссером Стивеном Спилбергом.

– Что для вас важнее – работа или семья? – был последний вопрос.

– Конечно, семья! – ответил режиссер.

Когда я рассказала об этом в одном американском доме, хозяева, тонко улыбнувшись, спросили: уверена ли я, что Спилберг был искренен. «А вот это, – ответила я, – большого значения не имеет». Пусть он просто хотел подыграть менталитету своих соотечественников. Тут ведь как раз и важно, каков этот менталитет. Американский – предполагает, что прилично, правильно сказать: «Семья важнее всего». Представление это не просто широко распространено в обществе, оно еще и целеустремленно воспитывается. На идее доброй семьи строится реклама. Ей посвящают свои шоу все телеведущие. Есть и специальные программы, которые ведут супруги. Проблемы семьи в центре сериалов и мыльных опер. О семье как о величайшей ценности говорится и в детских шоу. Например, в программе «Барни говорит» – для малышей.

Обаятельнейший Барни, огромная кукла-динозавр, и его друзья, живые дети, разыгрывая каждый день новые сюжеты, не забывают напомнить: самое большое счастье – хорошая семья. Белокурая Кэтти, пятилетняя любимица своих сверстников-телезрителей, грустно вздыхает:

– Барни, а как быть мне? У меня семьи нет.

– Как это нет? С кем же ты живешь? – удивляется Барни.

– С мамой и бабушкой. А папы нет. Значит, нет и семьи.

– Но ведь ты их любишь?

– Да, очень.

– И они любят тебя?

– Ну, конечно.

И тут Барни делает свой главный вывод, который должны запомнить телезрители со своего самого нежного возраста:

– Если в твоем доме все любят друг друга, значит у тебя самая настоящая семья.

Заканчивается каждая передача песенкой: «Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы счастливая семья». Ее знают и распевают все американские малыши.

– Сладкая манная каша в сахарном сиропе. Лобовая пропаганда, – поморщился один мой московский приятель, когда я ему рассказала об этом. Пусть так. Главное, что эта пропаганда доходит. Формирует общественное мнение с раннего возраста.