Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы

– Да какой опыт у двух девочек…

– Но ее любовница вовсе не девочка. Это опытная женщина, вполне искушенная. Она была репетитором Кэт по немецкому и соблазняла ее долго и умело.

Тут К. вдруг спохватывается:

– Да, самое главное – пожалуйста, никому-никому.

– Ну что вы, – говорю я, – тайна девочки – это святое.

Она смотрит мне прямо в глаза и говорит, наконец, то, что ее по-настоящему мучает:

– Тайна – не лесбийская любовь Кэт. Тайна – мое к этому отношение. Я никому из своих университетских друзей не могу сказать, что огорчена этой связью. Меня строго осудят. Ведь гомосексуализм принято поддерживать, поощрять, но уж никак не осуждать.

Перспективы

Эту галерею примеров, демонстрирующих успехи гей-пропаганды, я завершу рассказом о добрых моих друзьях, Арлин и Мэле, она социолог, он радиожурналист. Мы действительно дружим, отнюдь не в американском значении слова. Мы предвкушаем каждую встречу, как гурман пиршество. Общение для нас не только обмен информацией, но и взаимное резонирование мыслей, эмоций. Однако на этот раз с резонансом что-то не ладится. Я прихожу к ним в те дни, когда вся Америка обсуждает проблему: можно ли допускать в армию людей, которые официально заявляют о своих однополых пристрастиях.

– Ты слышала, эти тупоголовые генералы требуют запретить прием гомосексуалов на военную службу, – спрашивает Мэл, едва я успеваю снять пальто.

Я хорошо знаю их семью: здесь все натуралы.

– Ужас, ужас! – говорю. – Я этого не переживу. А что, ребята, более важных проблем у вашей семьи нет?

Мэл воздевает руки, трагически восклицает:

– Боже, и эту консервативную особу мы считаем своим близким другом!

Арлин улыбается своей милой, всепонимающей улыбкой:

– Мэл, ну ты все-таки сделай скидку: она же из страны, где столько лет царили тоталитаризм и нетерпимость.

Он парирует:

– Она из страны, где гений сказал, что одна слеза ребенка важнее счастья всего человечества.

– Оставьте Достоевского в покое, – говорю. – Его геи не интересовали.

– Но он взывал к терпимости и состраданию ко всем несчастным. И если человек не может быть счастлив в традиционной любви, то почему же надо отказывать ему в любви альтернативной?

– Так кто говорит, что надо отказывать? Но зачем провозглашать эту альтернативу как норму, зачем вовлекать в нее все больше и больше людей? – горячусь я.

Арлин кладет руку мне на плечо, увещевает, как ребенка:

– Послушай, ну разве было бы плохо, если бы в нашем комьюнити в Эвенстоне (очень престижный район Чикаго) жило бы несколько семей лесбиянок и несколько – геев?

Представляешь, насколько разнообразнее, богаче, полнее была бы наша жизнь.

Я спрашиваю, отдают ли мои друзья себе отчет в том, что произойдет, если каждый подросток уяснит, сколь несуществен выбор пола для его сексуальной жизни? Психологам известен, скажем, феномен подростковой дружбы. (Тут я рассказываю классический пример такой дружбы между Герценом и Огаревым и об их клятве на Воробьевых горах.) Чувства в пубертатный период резко обострены, в них много нежности, даже страсти. Но если есть табу, эмоции эти так и остаются в рамках дружбы. А если табу нет? Альтернативная любовь быстро может стать привычкой и потребностью.

– Ну и что, – спрашивают Арлин и Мэл. – Почему тебя не устраивает появление еще одной гей-семьи?

Дети

Рожать или не рожать?

В гости к моей нью-йоркской подруге, юристу, приехали дети: дочь с мужем. В гостиную, где сидим мы, старшие, время от времени доносятся голоса из кухни: там молодые делают какие-то подсчеты, заносят цифры в записную книжечку.

– А еще памперсы, витаминные смеси, – слышу я голос дочери.

– Опять считают, все пытаются определить, во сколько им станет первенец, – объясняет мне мать. – Думают, что все можно учесть до цента. Каждую игрушку, каждую одежку. Смешные.

Дочка слышит эту реплику матери и кричит из кухни:

– Мама, да мы же главные расходы давно уже посчитали – ты-то это хорошо знаешь.

Да, мать, конечно, это знает слишком хорошо. Потому что приехали они одолжить у нее денег на квартиру.

Мать, кстати, живет в большой трехкомнатной (а по-нашему – пятикомнатной) квартире одна. А дети снимают другую, однокомнатную: молодоженам вместе с родителями жить не принято. Но теперь, если появится ребенок, им надо переезжать в более просторное, то есть более дорогое помещение. Раз все равно раскошеливаться, то лучше уж квартиру купить. Денег на первый взнос у них нет. Часть они взяли в кредит в банке, а за другой частью приехали к матери – тоже взять в долг, но с процентом, немного меньшим банковского. Ситуация эта очень типична. Прежде чем решиться на ребенка, все равно какого по счету, родители тщательно высчитывают все расходы.