Скажите, почему… Практика телеинтервью и телерепортажа

– Ну, вот пришел к нам на передачу Иосиф Кобзон. Как всегда, беседу я начал «плавно», без особых предупреждений. И он, конечно же, не выключил свой мобильник. И этот мобильник вот возьми и зазвони. Иосиф Давыдович вынул телефон из кармана и сказал в трубку: «Извините, я сейчас в эфире, потом перезвоню». Мы с нашим администратором Ириной Меркуловой вырезали было этот «огрех», но потом она убедила меня всё оставить, как есть. И это придало передаче достоверность, безыскусственность.

– Всё это так, но ведь бывают и такие собеседники, которых никак не «раскачаешь». Тем более, если вы не встречаете его, не «готовите» к эфиру.

– Ну, во-первых, гостей у нас всегда встречает администратор – с чаем, бутербродами. Потом он, гость, сидит минут десять в кресле гримёра, которого, как правило, мы предупреждаем, «кто есть кто» и о чём стоит с этим «кто» поговорить. А во-вторых… Вот, знаете, был такой случай. Я пригласил в студию Марину Голубкину. Дочь знаменитой Ларисы Голубкиной, да и сама известная артистка, явилась к нам в каком-то… заторможенном, что ли, состоянии. Начался «Разговор», а она на каждый вопрос – «да – нет – да – нет». И всё. Тишина. Сидит, в кресле развалившись. Я не выдержал и спрашиваю: «Зачем вы сюда пришли?» – «Как это?» – «Нет, действительно, зачем вы сюда пришли? От вас зритель ждёт интересного рассказа о театре, творчестве, о судьбе, наконец, а что вы?»

Надо сказать, что Александр Васильевич рассказывает этот эпизод так увлечённо, что я, которому не раз доводилось брать интервью у не очень-то разговорчивых собеседников, искренне сочувствую ему:

– Неужто помогло?

– Ещё как! Она будто очнулась от чего-то. Знаете, иногда человека надо, что называется, встряхнуть. И передача состоялась в лучшем виде. И только в самом конце она вдруг да говорит: «Вот вы спросили меня, зачем я сюда пришла». – «Ну, да». – «Наверное, для того, чтобы сказать…» Тут она оборачивается на камеру и произносит: «Коля, я тебя люблю!»

– Ничего себе!

– Понимаете, у неё в жизни такая трагедия случилась…

Тут у Мягченкова в кармане трезвонит телефон, он извиняется, коротко бросает в трубку: «Да, да. Как договорились». Спрашиваю:

– Вам, наверно, ехать пора?

– Да, меня ждут в театре, тут неподалёку. Если ещё что-то уточнить надо будет – не стесняйтесь, звоните.

Он уходит, а я снова беру кофе, записываю те моменты его рассказа, которые могут пригодиться для книги, и радуюсь востребованности этого человека, целыми днями он вертится в калейдоскопе встреч, премьер, фестивалей, на которых непременно числится во всяких жюри и комиссиях. Но… главное-то, главное! Почему опытнейший, талантливый мастер интервью не нужен со своим «Разговором» на федеральных или хотя бы московских каналах. И почему телеканал «Театр» не входит в общедоступный государственный пакет как социально важное вещание – ведь при нынешних ценах на билеты огромное количество людей вообще отлучено от зрительных залов, но… подобное «скажите, почему» надо обращать к социологам, а не к авторам учебных пособий по телевизионным жанрам.

А мне остаётся только заметить, что отнюдь не все приёмы, изложенные здесь со слов моих коллег, годятся для безоговорочного подражания. Например, я знаю интервьюеров, которые действуют совсем не так, как Мягченков, они-то как раз обязательно встречают собеседника, обязательно оговаривают ход разговора: «А как же иначе, ведь человек должен привыкнуть к вам, освоиться, продумать ответы, даже что-то записать».

Но, во всяком случае, вот уж что остаётся правилом непреложным. В ходе любой беседы будьте готовы к самому неожиданному повороту событий. Особенно если вы идёте в прямой эфир. Тот же Мягченков рассказал мне, как на первой минуте эфирной передачи его собеседнику, известному учёному, стало плохо, горло перехватили спазмы, и пока он приходил в себя, Александру Васильевичу пришлось целых три минуты говорить одному, стараясь делать так, чтобы зритель ни о чём не догадался.