Скажите Жофике

Глаза Жофики наполнились слезами, она тихо ответила: "Еще нет".

Ну, раз еще нет, значит, скоро уволят. За две недели предупреждают. Все же он угадал. Если Жофи в мать, так не мудрено, что та полетела с работы. Какой может быть из нее толк? Хорошо еще, если целая уберется с фабрики: а то машина в последнюю минуту палец может отхватить. Есть же такие недотепы. Но чего он, собственно, взъелся на женщину. Ведь он ее, горемычную, даже не знает. А что до малой, то у нее, видно, доброе сердчишко, больно уж убивается она через мать! А сестра не помогает им, что. ли? Или сестер нету? Ни отца, ни братьев, ни сестер. Что с ними станется теперь? Не бывает так, чтоб раз-раз – и новая работа.

А если…

– Ты, слышь, поговори там со своим Андрашем, – процедил Понграц.

Жофика недоуменно посмотрела на него. С каким Андрашем? Оказалось, что Андраш – это Куль-шапка.

– Он, пожалуй, сможет порекомендовать ее сюда, и тогда она будет работать на стройке, при каменщиках, покуда не подвернется что-нибудь более подходящее. У них, сдается, рук маловато. Ну а там, ежели что лучшее отыщется, уйдет и все. Только ты гляди, передай матери-то!

Да, маму увольняют из института. Она вчера после ужина сама сказала об этом Жофике. Ее пошлют работать в школу, только в какую – еще неизвестно. Мама рассказала Жофике и расплакалась. Даже заперлась в кухне, чтобы Жофика не слышала, как она плачет, но Жофика услыхала и тоже стала подтягивать. Очень уж жалко было маму. Жофика не может представить себе, что мама придет сюда, в школу, повяжет голову косынкой, как те девушки, которые работают на стройке, и будет таскать ящики и подавать кирпичи… А почему бы и нет? "Я бы согласилась идти на любую работу, – сказала вчера мама, – быть официанткой или продавцом в табачном ларьке – кем угодно. Только бы не в школу. Ведь надо мной все теперь будут смеяться".

Ну, раз мама согласна быть кем угодно, то она на всякий случай спросит у нее вечером, не хочет ли она сюда. Здесь работа найдется. Куль-шапка замечательный парень, он поможет. У Габи Хегедюш, которая учится в одном классе с Жофикой, отец штукатур, он всегда такие вкусные вещи привозит из деревни.

Понграц мельком взглянул на Жофи. Ага, она уже немного веселей глядит. Ну что за две несчастные божьи сироты! Он, видите ли, должен учить их, как поступать – сами не знают! Вот и улыбнулась. А гуляш у нее пахнет, как надо. Усвоила наконец, которой тряпкой можно крышки хватать. Правда, раз пять пришлось ей напоминать… Недолго у ней что-то держится веселье, опять вон нос опустила, и руки повисли. Вдобавок еще и вздыхает. О нем, старике, не думает совсем и разговаривать с ним не хочет. Сидит, глупая, съежившись, хоть бы подошла к кровати, что ли, ведь кроме как ее макушку он отсюда ничего не видит. Взяла бы свою скамейку да подсела поближе.

Жофика думала о Доре. Никогда, никогда в жизни они больше с Дорой не увидятся. Сколько, раз она переступала порог школы, столько раз вспоминала подругу. Дора исчезла так же, как папа, только Дора простилась с ней, а папа нет. Вот лишь цепочка с ангелом осталась. Жофи спрятала ее в "конюшне", рядом с мышонком Яникой. У нее уже не будет никогда такой подруги. Теперь она сама станет следить в магазинах за весами. С Дорой даже переписываться нельзя. Доры не стало, как не стало Тэри, прежней квартиры, Тобиаша и папиных книг. Все постепенно исчезает. Что она, Жофика, может сделать? Как удержать дядю Калмана? Правда, в воскресенье вернется Марианна, но они с Марианной еще маленькие, а дядя Калман и Вики – взрослые. И рассказать никому нельзя – она же поклялась на ангеле!

А если Марианна не поможет? Если она не так уж сильно любит дядю Калмана? Мама ее всегда всем рассказывала, даже ей, Жофике, и Тэри, и Валике из поликлиники, какой плохой муж дядя Калман и что она терпит и мучается исключительно ради своей любимой Марианны. Сколько раз она слышала: "У тебя такой отец", "У тебя сякой отец". Однажды даже сама Марианна заявила, что дядя Калман ужасный и что она должна быть отличной ученицей, "так как ей нужно поскорее стать на ноги и жить отдельно, чтобы не слышать этих вечных скандалов. "У меня будет работа, – сказала Марианна, – и отдельная квартира!" Жофика очень удивилась, но Дора стала говорить, что и у нее будет работа и отдельная квартира. Они даже нарисовали во дворе прежнего Жофикиного дома квартиру Доры и квартиру Марианны. Дорина была меньше. Жофика тогда очень смущалась, она, например, никак не могла себе представить, что можно жить отдельно от папы и мамы, совсем в другой квартире.