Сказительница

— Да. А этот Керован, он тоже волшебник?

— В прошлом Керован овладел волшебством повелителя грифонов Ландисла, — сказала Эйдрис. — Но он не может рассчитывать на Силу Ландисла. У него есть свои собственные Силы, но хватит ли их, чтобы справиться с Яхне… — Она содрогнулась. — Она сумасшедшая, Алон.

— Да.

— Если мы не сумеем ее остановить, нужно по крайней мере предупредить Керована об опасности!

— Согласен, — сказал Алон. — Но чтобы нам воспользоваться этими Вратами, потребуется большая подготовка. Я никогда раньше не открывал Врата.

— А Хиларион учил тебя этому?

— Он научил меня основным принципам. Но предупредил, чтобы я не пытался открыть Врата. Он сам это сделал однажды, попал в другой мир и оказался порабощенным там на много тысяч лет.

Эйдрис вспомнила, что Алон уже упоминал об этом, и прикусила губу.

— Но если есть возможность шагнуть из одного места в другое, далекое, за одно мгновение, мы должны рискнуть! Иначе нам никогда не поймать Яхне.

— Знаю, — тяжело ответил он. — Позволь мне подумать, как это осуществить. А сама приготовь еду посытнее. Использование Силы отнимает много энергии… пища хоть несколько ее восстановит.

Эйдрис кивнула и в серых предрассветных сумерках принялась готовить еду. Она обнаружила, что у нее самой нет аппетита, но заставила себя есть, не зная, когда удастся снова перехватить. Алон механически жевал и глотал, не отводя взгляда от входа, изредка бормотал какие-то непонятные слова, как будто пробовал их на слух.

— Эйдрис, — сказал он, когда солнце на востоке поднялось над заснеженными вершинами, — дай мне на время твой талисман.

— Талисман… — повторила она неуверенно; потом, следуя за его взглядом, взяла посох с рукоятью в виде головы грифона и с глазами из кванской стали.

— Существует много способов открывать Врата, — сказал молодой посвященный, — но так как эти сделаны из кристалла, я считаю, что их можно привести в действие звуком. Если по кристаллу ударить, он издает музыкальный звук. — Говоря так, он постучал по центру кристалла головой грифона. Воздух заполнил чистый звенящий звук — в нем слышалась та же призрачность и необычность, которая привлекла внимание сказительницы ночью.

— Ммммммм… — пропел Алон, стараясь безуспешно повторить этот звук. Но голос его звучал слишком низко, да и слух подвел. Посвященный нахмурился, потом повернулся к спутнице. — Госпожа, ты можешь спеть эту ноту?

— Она высокая, — ответила сказительница задумчиво, — а у меня альт. Но возможно… Ударь снова, пожалуйста.

Он послушался, и Эйдрис повторила звук. Она чувствовала, что далека от успеха.

— Я много дней не пела, — пожаловалась она, — но, может, если разогреюсь…

— Постарайся, — попросил он.

Сказительница попробовала ноты, потом, через несколько минут, когда голос разогрелся, спела несколько песен. Алон улыбнулся, слушая «Волшебника с одним заклинанием».

— Будем надеяться, что у меня найдется больше, — заметил он.

— Ударь по кристаллу снова, — приказала сказительница, и, когда он послушался, ее голос взлетел, точно повторив ноту.

Кристалл засветился фиолетовым светом, окутав им лицо и руки Алона. На его поверхности что-то сверкнуло, юноша удивленно вскрикнул. В его руках оказался правильной формы кусок хрусталя, прозрачный с одной стороны, аметистовый с другой. Эйдрис с изумлением увидела, что поверхность зеркала оставалась нетронутой!

— Что это? — спросила она. Алон разглядывал дар зеркала, пропуская через него, как сквозь призму, солнечные лучи.

— Наш ключ к Вратам, — ответил он. — Надеюсь, он подойдет. Монсо! — позвал он, и кеплианец, осторожно фыркнув, подошел к нему.

Алон протянул руку и схватил жеребца за длинную переднюю ногу, потом конским волосом привязал хрусталь ко лбу Монсо.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Эйдрис.

— Я не оставлю Монсо, — сказал Алон. — Он нам понадобится, если мы хотим догнать Яхне.

Наконец он закончил. Дар зеркала свисал в сетке из конского волоса у Монсо меж глаз. Алон сел в седло, протянул руку девушке. Он по-прежнему держал в правой руке ее посох.

— Когда я вызову ноту, ты должна петь ее как можно дольше, что бы ни увидела и ни почувствовала. Прошу тебя, пой, не останавливаясь, иначе мы можем погибнуть!

— Понимаю, — спокойно ответила она.

Послав Монсо вперед, Алон протянул руку к зеркалу. Но кеплианец с фырканьем отшатнулся от него.

— Спокойней, спокойней, приятель, — уговаривал юноша жеребца. — Я знаю, это трудно и непривычно, но ты должен стоять неподвижно, когда я ударю!

Еще дважды посылал он жеребца вперед, и оба раза в самый последний момент тот отскакивал.

— Монсо! — строго приказал Алон. — Пошел!

Полукровка сделал неохотный шаг вперед и остановился перед зеркалом, которое запотело от его дыхания. Алон ударил поверхность зеркала головой грифона, а Эйдрис подхватила ноту и держала ее…

… держала…

… увидела, как меняется поверхность зеркала, светится, становится туманной… прозрачной.

— Вперед! — крикнул Алон, наклонился и сильно ударил жеребца по шее.