Сказительница

Тут вдруг в голове как-то странно загудело, и я услышала сначала долгий и низкий «дон-н-н-н», а затем стала пробуждаться и вплетаться истинная мелодия души Виндорра, основу которой составляли странные слова на непривычном мне языке. Это был даже не драконий, а прадраконий язык. Первоисточник…

Дивная песня то журчала, как игривый ручеёк, то гудела, как горная река. То поднималась наверх, вознося на невидимых крыльях в полёт, то бросалась в пропасть звенящей ноткой. И кружилась, кружилась, кружилась.

В какой-то момент я вернулась в реальность. И от понимания того, что произошло, потеряла дар речи. А ещё, кажется, побледнела. И, едва Вин успел рвануть в мою сторону, как я встала и будто замороженными губами попросила разрешения выйти. Он, разумеется, кивнул, слегка поддержал меня под руку и хотел было вернуться к доске.

Но, взглянув в моё лицо и точно прочитав на нём что-то важное, наказал студиозусам пока дописывать формулу огненного сгустка, со странным названием фаербол. И, ступая немного скованно и деревянно, двинулся за дверь следом за мной.

Глава 22. Сорвать маски. Играем по-крупному

Пока я, честно отнекиваясь от помощи дракона, пыталась ползти вперед по стеночке самостоятельно, он возмущённо фырчал, шипел и даже взрыкивал. И, в конце концов, не выдержал: нагло подхватил меня на руки и понесся по коридорам в крыло целителей. Я на это лишь горестно вздохнула: все планы летят в грхыровы тартарары. А вот мой спутник вытаращил драгоценные глаза-сапфиры и чуть не споткнулся со мной на руках.

А я что? Я ничего! Ни за что ему не скажу, откуда ругаться на тролльем умею! Сквернословить и не краснеть — тут талант нужен.

Взглянув в моё бесцветное лицо, обрамлённое ползущими в разные стороны волосами, больше похожими на клубок разбуженных змей, да ещё и с тускло мерцавшими в них искрами, этот обалдевший драконище явно сошёл с ума. Так как перенёс нас порталом прямо к дверям дежурного отделения. Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать.

А потом мы ворвались к целителям — ну, вернее, ворвался Виндорр, со мной на руках. Тут же подскочила Иния. С горестным криком: «Опять ваша сладкая парочка!», она стала нарезать круги по приемной, собирая по шкафчикам какие-то склянки с ингредиентами в удобную квадратную корзинку. Вин же бережно уложил бледно-зелёную меня на шершавую тёмно-коричневую кушетку и плюхнулся на стул рядом.

— Ну что тебе всё неймётся? Что на этот раз? Опять источник? — Губы Инии, вместе со словами, нервно выплёвывали мелкие молнии, в то время как руки, будто сами по себе, шустро и слаженно создавали мне восстанавливающий силы коктейль. — Ты хочешь в наше крыло насовсем переехать?

— Прости, Иния, я случайно, честно. — Тут мои губы задрожали и я неожиданно увидела боль в глазах дракона. — «Чего это он? Волнуется так, что ли? Сдурел?»

Хлебнув лекарства, продолжила:

— Я просто впервые услышала музыку человека, ой, то есть, существа.

Тут из рук целительницы вылетела склянка с остатками эликсира и звенькнула об пол! А Иния всплеснула руками:

— Быть того не может! Златокудрая богиня! Сказительница? А я думаю, почему я за тебя так тревожусь!

Она чуть не села мимо стула, опомнилась, тряхнула головой. Потом оторопело пошла за метлой и совком, а пока собирала трясущимися руками осколки, да после мыла пол, больше была похожа на нежить, чем на полуэльфийку.

«Что я опять не так сказала? Вроде на тролльем не ругалась? Это что, редкость?» — Посмотрела на Виндорра — он был чем-то сильно недоволен. Хм, я ведь даже не успела уточнить, что музыка была его, чего он тогда такой злющий? Тут вдруг дракон заявил:

— Иния, ты ведь понимаешь, насколько это серьёзно?

А потом цапнул целительницу под ручку и увёл её в сторонку от меня. Периодически я слышала слова «клятва», «опасность» и «уверенность». Ничего уже не понимая, я устало прикрыла глаза и наблюдала за эффектом, который производило зелье.

По моим рукам и ногам текли многократно умноженные потоки силы, которые восстанавливали как тело, так и душу. Я и сама не заметила, как задремала.

…Где я? Наверное, ещё сплю. Мир вокруг такой мутноватый и переливчатый, а я лечу куда-то далеко и высоко. Но вместо ощущения полёта, есть только небольшое давление, как будто я плыву где-то под водой. Вдруг я выныриваю в старый знакомый туман. А сон ли это?

Белая дымка не нападает и не шокирует, лишь обнимает, прикасаясь бережно, как к своей хозяйке. Жемчужная, с яркими искрами, она не бьёт светом по глазам, а мягко скрадывает всё лишнее, чтобы подчеркнуть суть.