Сказительница

И что же со всем этим знанием делать мне? Ведь ей явно светит множество испытаний и приключений, а вспоминая о пророчестве, так и вовсе. И я хоть и готов всё пройти за неё, но спрятав жену в родовом замке, всё равно не смогу победить зло в одиночку. Да и она мне этого никогда не простит! Её сила уникальна, придётся это признать. Но без меня она тоже не справится. И ещё столькому важному нужно научить мою хрупкую пару.

К тому же, несмотря на гнев зверя, постоянные медитации и попытки не придушить её, мне важно, чтобы она не просто была в безопасности. Но также и доверяла мне, а не закрывалась, как перед похищением. Я хочу всегда слышать её, чтобы никогда больше не потерять своё сердечко. Ох, она из меня веревки вьёт своими океанскими глазами. Вот что за чертовка!»

***

Тин

Драконище громогласно ворвался в сад и завис. Таращился на всю нашу честную компанию, долго мной в открытую любовался и молчал. Я его не торопила: авось успокоится за это время. Хоть и все правила приличий он уже нарушил. Что поделать, это мой маэстро, он такой. Придётся моей новой семье потихоньку привыкать к подобному кадру. Отправила ему — издалека так — смягчающего звучания, обнимая всей душой.

Переглянулась с Тилинириэль и уточнила у неё:

— Простите, майстрисса, а где здесь можно полетать и попрактиковаться? Мы с маэстро Виндорром давно не занимались щитами и прочими техниками, а мне бы голову проветрить перед предстоящим посвящением.

— Посвящением? — подозрительно зыркнул Вин.

— Я чуть позже всё расскажу, — мягко выдохнула в ответ и снова повернулась к Её Светлейшеству.

Она заявила, что лес и горы в нашем распоряжении, и всё закрыто защитным пологом — хоть улетайся. Я радостно потёрла ручки, вежливо со всеми распрощалась, обещая, что мы вернёмся к обеду, и потопала к лесу, махнув в сторону Виндорра уже почти распустившимися волосами и рукой.

Он же почти оттаял, так что тоже раскланялся и

крался за мной как дикий зверь на охоте. Я спиной чуяла весь коктейль его эмоций и наслаждалась этой близостью и открытостью, хоть немного и шалили нервишки.

Как только мы отошли достаточно далеко, я повернулась и — аккуратно так — заглянула ему в глаза. И тут же пропала.

Смотрю в самую глубину его души, а сердце обливается кровью: как же он переживал за меня, как испугался! И не понарошку, а по самому, что ни на есть, настоящему! Он боялся никогда меня больше не увидеть, клял себя последними словами и всё равно в итоге понял, что меня не запереть, что я — вольный ветер. Как же это чертовски приятно!

И, ощущая глубочайшую веру в моего дракона, я распахиваю ему в ответ свою душу, чтобы поскорее смыть с себя остатки недоверия и боли, обиды, да той непрошеной тоски. Безграничная любовь омывает сердца, распахивая их ещё глубже, навстречу друг другу. Я растворяюсь в этом потоке каждой своей клеточкой, всей собой. И ощущаю, что он также полностью присутствует в этом слиянии.

Наши источники переплетаются и обмениваются силой. И в этом Вин полностью восстанавливается от своих тревог и восполняет многие часы сна. Я же получаю истинное наслаждение и купаюсь в его восторге.

В какой-то момент наши драконы в один голос издают оглушительный рык, и мы отмираем. И, улыбаясь друг другу, одновременно меняем ипостась.

Над старейшими лесами в Гардариан и тончайше-хрустальными горными вершинами, поражающими своими хрупкостью и мощью одновременно, взлетает пара влюблённых драконов. Жемчужно-белая, недавно пробудившаяся, древняя дракайна, отливающая на свету всеми цветами радуги в перламутре. И иссиня-чёрный огромный красавец-дракон.