Сказка

Оглянувшись, я впервые по-настоящему разглядел их: двадцать или больше мужчин с темно-красными губами цвета засохшей крови и пергаментно-бледными лицами. Они были одеты в свободные брюки и рубашки, странно напоминавшие армейскую форму. Голубой свет бил из их глаз и проливался вниз, покрывая их, как плащом. Черты лица у них были, как у обычных людей, только прозрачные — я мог смутно разглядеть под ними черепа.

Они неслись за нами, оставляя за собой маленькие всплески голубого света, которые тускнели и гасли, однако я не думал, что они успеют. Они могут подобраться очень близко, но я надеялся, что мы успеем удрать.

Три дюйма.

Четыре.

О Боже, это было так медленно.

Потом раздался звук старомодного клаксона — дзынь-дзынь-дзынь! — и группа синих людей-скелетов расступилась, десяток налево, остальные направо. По Галлиеновской улице мчался электромобиль, похожий на гигантский гольф-кар или приземистый автобус с открытым верхом. Впереди, двигая взад-вперед рычаг управления, стоял мужчина (я намеренно использую это слово) с седыми волосами, спадающими по обе стороны его отвратительного полупрозрачного лица. Он был худым и высоким. Другие столпились вокруг него, их голубые ауры наползали друг на друга и стекали на мокрый тротуар, как странная инопланетная кровь. Водитель правил в мою сторону, намереваясь прижать меня к воротам. Я не мог проскочить через эту щель — но моя собака могла.

— Радар! Иди к Клаудии!

Она не пошевелилась, только в ужасе смотрела на меня.

— Иди, Радар! Ради Бога, УХОДИ!

Я бросил свой рюкзак, потому что его промокший вес замедлял бег. Но револьвер мистера Боудича у меня остался. Я не мог застрелить из него достаточно ночных солдат, чтобы они не добрались до меня, но и не собирался отдавать им его. Я расстегнул пояс с кобурой и серебряными ракушками и швырнул в темноту за воротами. Если им понадобится 45-й калибр, пусть попробуют выйти за городские стены и поискать его. Потом я хлопнул Радара по заду, и сильно. Голубой свет омывал меня. Теперь я знаю, что можно смириться со смертью, потому что в тот момент я сделал это.

— ИДИ К КЛАУДИИ, ИДИ К ДОРЕ, ПРОСТО ИДИ!

Она бросила на меня последний обиженный взгляд — я никогда его не забуду — и проскользнула в медленно расширяющуюся щель.

Что-то ударило меня достаточно сильно, чтобы отбросить ко все еще движущимся воротам, но недостаточно, чтобы расшибить меня о них. Я видел, как седовласый ночной солдат перегнулся через руль. Видел его протянутые вперед руки с костями пальцев, видневшимися сквозь светящуюся кожу. Видел вечную ухмылку его зубов и голубые потоки ужасной оживляющей силы, хлещущие из его глаз.

Теперь ворота открылись достаточно, чтобы я мог проскользнуть через них. Уворачиваясь от цепких пальцев этих тварей, я пополз к отверстию. На мгновение я увидел Радар, стоящую в темноте в конце Королевской дороги и оглядывающуюся назад — все еще с надеждой. Я бросился к ней, вытянув руку, но тут ужасные пальцы сомкнулись на моем горле.

— Нет, детка, — прошептал бессмертный ночной солдат. — Нет, целый. Ты пришел в Лили без приглашения и останешься здесь.

Он наклонился ближе — ухмыляющийся череп под натянутой марлей бледной кожи. Ходячий скелет. Остальные тоже приблизились. Один выкрикнул какое-то слово слово — тогда я подумал, что это Элимар, комбинация Эмписа и Лилимара, но теперь знаю правду. Ворота начали закрываться. Мертвая рука сжалась, перекрывая мне доступ воздуха.

«Беги, Радар, беги и будь в безопасности», — подумал я и потерял сознание.

Глава двадцатая Заточение. Хейми. Время кормления. Верховный лорд. Допрос

1

Радар пытается вернуться к новому хозяину, возвращается к воротам, подпрыгивает, ее передние лапы царапают металл. Потом она останавливается. Она получила приказ и должна бежать. Она чувствует, что может бежать всю ночь, но ей не придется этого делать, потому что есть безопасное место — если только она сможет туда попасть.

Шлеп-шлеп.

Она убегает все дальше и дальше, припадая к земле. Луны еще не светят, и волки не подняли вой, но она чувствует, что они рядом. Когда появится лунный свет, они нападут, и она уже чувствует приближение этого. Если это произойдет, а так и случится, она будет драться. Они могут одолеть ее, их много, но она будет драться до конца.

Шлеп-шлеп.

— Эй, парень, проснись!