Сказка

Я отбросил бесполезный пистолет и широко развел руки. За линией синих фигур Келлин затормозил свой маленький автомобиль. Сначала я подумал, что он собирается насладиться зрелищем моей смерти, но он смотрел не на меня, а на небо. Ночные солдаты остановились, все еще находясь в семидесяти или восьмидесяти ярдах от меня. Они тоже смотрели вверх с одинаковым выражением изумления на призрачных человеческих лицах, которые прикрывали их черепа.

Хотя две вечно мчащиеся друг за другом луны были скрыты, света хватало, чтобы я мог видеть странную картину. Облако под облаками пролетело над городской стеной. Оно разворачивалось в сторону Галлиеновской улицы, модных магазинов под арками и дворца за ними, где три стеклянно-зеленых шпиля блестели в сиянии огней, окружавших поле.

Это было облако монархов, переливающееся, как калейдоскоп. Они пролетели надо мной, не останавливаясь, и направились к группе ночных солдат. Остановились, описали круг, а потом всей массой спикировали вниз, нанеся удар. Солдаты подняли руки, как, по слухам, делал Губитель Летучих после своего переворота, но у них не было его силы, и бабочки не погибли. Конечно, за исключением тех, что первыми угодили в высоковольтные ауры. Когда они сталкивались с синим мерцанием, я видел множество ярких вспышек — как будто толпа невидимых детей размахивала бенгальскими огнями в праздник Четвертого июля. Сотни бабочек сгорели, но за ними следовали тысячи других, заглушая смертоносные ауры или заставляя их замкнуться. Облако, казалось, уплотнялось, поглощая ночных солдат одного за другим.

Маленький электромобиль Верховного лорда Келлина круто развернулся и помчался обратно во дворец, увеличивая скорость. Некоторые из монархов сорвались с места и погнались за ним, но он был слишком быстрым для них, и крыша в любом случае защитила бы сукиного сына. С ночными солдатами, которые преследовали нас, было покончено. Со всеми. На тех местах, где они прежде стояли, я мог видеть только трепетание мириадов нежных крыльев. Лишь одна костлявая рука потянулась вверх — а потом снова погрузилась в оранжево-черную массу.

Я побежал к городским воротам — они стояли открытыми. Мои товарищи по заточению уже были снаружи, но внутрь ворвался кто-то еще. Что-то серо-черное, низко пригнувшееся к земле и лающее изо всех сил. Я думал, что единственным, чего я хотел, было убраться к черту из заколдованного города Лилимара, но теперь я понял, что еще больше хотел кое-чего другого. Я вспомнил Дору, когда она увидела мою собаку и со всех сил звала ее своим искаженным голосом. Мой голос тоже сорвался, но не от какого-то отвратительного проклятия, а от рыданий. Упав на колени, я протянул руки вперед.

— Радар! Радар! РАДИ!

Она налетела на меня и сбила с ног, скуля и облизывая мое лицо сверху донизу. Я обнял ее изо всех сил. И заплакал. Я не мог перестать плакать. Дцумаю, это была не очень по-принцевски, но, как вы, наверное, уже догадались, это совсем другая сказка.

6

Наше счастливое воссоединение прервал ревущий голос, который я очень хорошо знал:

— ШАРЛИ! ПРИНЦ ШАРЛИ! УБИРАЙСЯ НАХРЕН ОТТУДА, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ЗАКРЫТЬ ВОРОТА! ИДИ К НАМ, ШАРЛИ!

«Точно, — подумал я, поднимаясь на ноги. — И напряги свою пукалку, принц Шарли».

Радар с радостным лаем плясала вокруг меня. Я побежал к воротам. Клаудия стояла прямо за ними, причем не одна. С ней был Вуди, а между ними верхом на Фаладе сидела Лия. За ними стояли уцелевшие беглецы из Глуби Малейн, а дальше — целая толпа людей, которых я пока не мог разглядеть.

Клаудия не хотела входить в Лилимар, но как только я вышел из ворот, схватила меня и заключила в объятия с такой силой, что я почувствовал, как у меня затрещал позвоночник.

— Где он? — спросил Вуди. — Я слышу собаку, но где…

— Вот он я, — сказал я. — Прямо здесь.

На этот раз настала моя очередь обниматься.

Когда я отпустил его, Вуди приложил ладонь ко лбу и опустился на одно колено.

— Мой принц. Это был ты с самого начала, и ты пришел именно так, как говорилось в старых преданиях.

— Встаньте, — сказал я. Со слезами, все еще льющимися из глаз (плюс сопли из носа, которые я вытер тыльной стороной ладони), и кровью на всем теле, я никогда в жизни не чувствовал себя меньше похожим на принца. — Пожалуйста, Вуди, встаньте.

Он встал. Я оглядел свою группу, наблюдавшую за мной с благоговением. Эрис и Джая обнимали друг друга. Глаз держал на руках Фрида. Было ясно, что некоторые из моих друзей, а может быть, и все, точно знали, кто были эти три человека: не просто целые, а целые истинной крови. Они были изгнанной королевской семьей Эмписа, и, за исключением, возможно, безумной Иоланды и отшельника Бертона, последними из рода Галлиенов.