Читаем Сказка без конца полностью

Сказка без конца

– Стражники! Этот пастушок меня обманул! Возьмите его и бросьте в зиндан, – говорит пачах.

– Храни тебя Бог, пачах, – говорит Иса. – В чём моя вина? Моя сказка ещё не кончилась. Но она и не кончится: ведь хранилища Живан-шаха были такие огромные, каких никто ещё не видел. Вынесут кузнечики пшеницу, потом возьмутся за рожь, потом – за ячмень…

– Довольно, довольно! – крикнул пачах. – Бросьте его в зиндан!

– Храни тебя Бог, пачах, разве ты не хотел слушать сказку, которая не кончается? Моя сказка и есть такая, – говорит кротким голосом Иса.

Делать было нечего: нарушить уговор, о котором знало всё его царство, пачах не мог – он не хотел позора. Пришлось отвесить этому умному юноше столько золота, сколько он сам весил. Да ещё и дочку свою не пожалел, отдал такому умному юноше в жёны. Сыграл пышную свадьбу пачах и проводил зятя Ису на его родину вместе с царевной-женой. В честь такого события пачах вызволил из зиндана всех сказочников-неудачников. А Иса с женой-красавицей вернулся к родителям на свою родину, в горный аул. И стали они все жить счастливо и богато.

Я их оставил там и вернулся к вам.

Цици-бах и пану-бах

1

Жили-были муж с женой. Было у них две дочки и одна овечка. Муж каждый день работал в поле, а жена занималась тем, что стригла овечку, пряла из её шерсти пряжу, чтобы соткать из неё два больших и красивых ковра в приданое для дочерей. Девочек звали одну Цици-бах, что значит «красивая», а другую – Пану-бах, что значит «ленивая». Обе были писаные красавицы. Цици-бах к тому же была трудолюбива, маме помогала по дому, а Пану-бах любила только сидеть у окна и приговаривать, глядя в зеркало: «Всё-таки я красивей сестрички Цици-бах! У меня личико беленькое и ручки мягкие». Да ещё Пану-бах капризно прикрикивала на мать и требовала: «Хочу халвы! Хочу мёда!»

Как-то мама села за чесалку, чтобы шерсть чесать, Цици-бах подошла и сказала:

– Мама, дай я тебе помогу!

Села девочка чесать шерсть – вдруг поднялся ветерок, взял и унёс одну шерстинку.

– Ой! – расстроилась Цици-бах. – Нашей маме шерсти на нитки, ниток на ковёр не хватит! Пойду поищу шерстинку!

Пошла Цици-бах вслед за шерстинкой и увидела, что она упала прямо в дымоход лачужки Бабушки Кафтар[2]. Подошла Цици-бах к лачужке, открыла дверь и говорит с порога:

– Здравствуй, Бабушка Кафтар! Как поживаешь? Сытно ли тебе? Тепло ли тебе?

– Здравствуй, доченька, – отвечает Бабушка Кафтар. – Хорошо поживаю: постель слежалась, очаг давно потух, а казанок пустой.

– Я распушу твою постель, растоплю очаг, сварю тебе кашу, – сказала Цици-бах.

– Спасибо, доченька, – ответила Бабушка Кафтар.

Цици-бах распушила постель старухи, растопила очаг и сварила кашу. Пока Бабушка Кафтар ела кашу, девочка подмела, прибрала в её лачужке.

– Теперь скажи, доченька, зачем ты пришла? – спросила Бабушка Кафтар.

– Я на чесалке овечью шерсть чесала, одну шерстинку ветер унёс, она упала в твой дымоход, – отвечает девочка. – Я за ней пришла. А то моей маме не хватит ниток, чтобы соткать ковёр….

– Вот твоя шерстинка, а вот тебе сундучок от меня в подарок, – сказала старуха. – Только не открывай его, пока домой не придёшь.

Девочка взяла шерстинку, сундучок, сказала спасибо Бабушке Кафтар и отправилась домой. Когда Цици-бах дома открыла сундучок, все ахнули: сундучок доверху был полон золотых монет. Мать с отцом обрадовались, а Пану-бах позавидовала сестре, крикнула капризно:

– Я тоже хочу такой сундучок! Принесите чесалку, и я почешу овечью шерсть! Дайте, дайте!..

2

Дала мать и Пану-бах охапку шерсти; села девочка за чесалку, начала шерсть чесать. Уколола неумёха Пану-бах пальчик о гребень, но делать нечего, продолжила работу – так ей хотелось получить такой же сундучок, какой принесла её сестричка Цици-бах. Вдруг поднялся ветерок и унёс одну шерстинку. Пану-бах обрадовалась и побежала за ней. Видит, шерстинка упала в дымоход лачужки Бабушки Кафтар. Пошла Пану-бах, открыла дверь старухиной лачужки, видит: на лежанке лежит Бабушка Кафтар. Пану-бах и кричит:

– Эй, старуха! Я пришла за шерстинкой, она упала в твой дымоход! Верни мою шерстинку!

– Хорошо, доченька, – отвечает старуха. – Только некому мне помочь; видишь, постель моя слежалась, огонь в очаге давно потух, каша остыла…

– Некогда мне с тобой разговоры разговаривать, отдай скорей шерстинку! – говорит Пану-бах.

– Хорошо, возьми свою шерстинку, – говорит Бабушка Кафтар. – Вот ещё сундучок, это тебе подарок. Бери, но не открывай его, пока домой не придёшь.

Взяла Пану-бах и шерстинку, и сундучок и пустилась в обратную дорогу. Только не вытерпела она, остановилась на полпути, открыла сундучок. Вдруг оттуда выпрыгнул ослиный хвост да шлёпнулся ей на лоб и прилип. Сколько ни тянула, сколько ни старалась Пану-бах, не смогла отцепить ослиный хвост от своего лба. Так и пришла домой.

Больше никогда Пану-бах из дома не выходила, у окна не садилась и в зеркало не смотрелась.

Они все остались в сказке, а я вернулся к вам.