Сказка для Алисы

– А вы не изменились совсем! Даже седины не прибавилось… – наклонил голову Лёнька.

– А вот тебя самого не узнать – совсем взрослый стал! Как тебя по батюшке? Леонид Семёнович?

– Да какое там! – Леонид со смехом махнул рукой. Тут он обернулся: – Лида, иди сюда! Это командир мой, Фёдор Сергеевич Калугин!

Белокурая девушка тут же подбежала и с улыбкой протянула руку.

– Очень рада! Наслышана о вас…

По всему было видно, что нрав у неё весёлый.

– Мы проездом в Москве – к родителям Лиды едем. Вот, сегодня утром приехали… – чуть смущённо говорил Лёнька.

Тут к ним подошла женщина в зелёном платье, со спокойным и добрым взглядом больших серых глаз. С ней были две очаровательные девчушки, у каждой из которых было по воздушному шарику. Младшая пыталась слизать со щёк следы мороженого, пока мама не стёрла их носовым платком.

– Это Лёня, а это Лида… А это Наташа, моя жена, а это Женька и Зоя, – в глазах Фёдора Сергеевича светилось счастье. – Девчонки! Вот тот мальчик, что мне жизнь спас!

Растерянные лица дочек, которые никак не могли понять, где тут «мальчик», вызвали всеобщие улыбки.

Они, все вместе, неторопливо гуляли по парку, смеялись и шутили, и расстались, когда почти стемнело.

Неожиданная встреча с бывшим юнгой очень обрадовала Фёдора Сергеевича. После войны виделись они лишь однажды, да и то давно… Он любил Лёньку как сына. Мальчишка был толковый и совершенно бесстрашный, и девять лет назад командир ценил его, четырнадцатилетнего пацана, выше многих бывалых матросов…

Фёдор Сергеевич с семьей жили в недавно построенной трехэтажке. Балкончик был небольшой, поэтому после ужина он с кисетом вышел во двор.

Эти дни отпуска были чудесными, пожалуй, лучшими в его жизни. Он безумно любил своих девочек, и не мог представить человека более близкого, чем его Наташа. Он не чувствовал себя так, даже когда закончилась война – слишком давила горечь потерь. Возможно, что сейчас он и был особенно счастлив потому, что было с чем сравнить.

Почти ничего не омрачало его настроения. Разве что участившиеся в последнее время приступы какого-то тревожного «дежавю». Он не просто ощущал, что всё это уже было, но даже смутно представлял, что будет дальше…

Да ещё память стала немного сдавать – прошлое ускользало куда-то… Он помнил, что год назад они ездили на море… Осенью у старшей, Зои, была ангина… Он помнил праздники, работу, встречи с друзьями… Но всё, что было даже месяц назад, было лишено подробностей. Ощущения и мелочи словно растаяли без следа. Оставалась лишь эта неделя отпуска, где, напротив, он мог воспроизвести в памяти почти каждое мгновение…

***

Заблудиться здесь – значило потерять себя… Она двигалась сквозь тьму, сжимая в руке единственную свою путеводную звезду. Хотя «двигалась» – не совсем верное определение. Было ощущение, словно она парит в невесомости, и в то же время всматривается в непроглядную чернь, пытаясь разглядеть искорку света. Сколько это продолжалось, она не представляла. Времени здесь, казалось, не существует, впрочем, как и пространства. Это был иной слой реальности. Может быть, сама первозданная Пустота.

И вот, миг или вечность спустя, – крохотная белая точка… Теперь нужно уцепиться за неё, всеми силами…

Точка становилась всё больше, пока не превратилась в стену, где, порождая призрачный туман, встречались свет и тьма. Приблизившись, она заглянула за эту пелену.

…Он сидел на лавочке во дворе. Обнимавшая его жена, которая в этот теплый летний вечер вышла посидеть с ним вместе, поднялась и исчезла в темноте подъезда. Через пять минут он пойдёт следом, поцелует спящих девочек, и они с женой ещё долго будут говорить обо всем на свете, может быть, до самого рассвета…

– Очень жаль нарушать твою идиллию, но ты очень нужен мне…

Фёдор резко обернулся.

Рядом с ним на лавочке сидела женщина. У неё были длинные светлые волосы, с проскальзывающей сединой, и удивительно синие глаза, в которых читалось сочувствие и сожаление.

– Ты снова там, в своих воспоминаниях? Это не может длиться вечно…

– Простите, вы кто? – Фёдор сам удивился своему спокойствию.

Где-то в глубине его подсознания что-то шевельнулось.

– Анна, – просто ответила незнакомка. – И ты должен мне помочь, как обещал…

– Мы знакомы?

– Пока нет…

– Но я обещал помочь вам? – Фёдор, казалось, силится сообразить, что к чему. Наконец, он хмыкнул: – Ладно, а чем именно?

– Не старайся пока, – с этими словами она разжала руку, в которой оказалась старинная позеленевшая монета на тонком шнурке.

Фёдор ошарашенно перевел взгляд с медальона на незнакомку, и, схватившись за грудь, вытащил через ворот точно такую же позеленевшую монету.

– Откуда у вас… такая же? Я никому не отдавал… – невнятно пробормотал он.

– Нет второй такой же. И пока ты действительно не отдавал, но отдашь… – с этими словами Анна протянула ему медальон. Но он отпрянул, оказавшись на другом конце лавки.

Дрожь пробежала по его телу, и всё вокруг словно подёрнулось дымкой…

– Если бы не было необходимости, я бы оставила тебя с твоими иллюзиями. Но мне больше не к кому обратиться. Правда, мне очень жаль…

– Кто вы?