Сказка для Алисы

А сама торопилась пользоваться этим подъёмом, чтобы написать как можно больше текста. Кто мог знать, сколько это продлится? Неделю, две? Если бы Ольга имела возможность выбирать, она бы предпочла короткие, но интенсивные по симптомам эпизоды, чем вялые и стёртые, но затяжные. Особенно это касалось депрессий. Уж лучше отмучиться диванным кабачком несколько дней, чем чувствовать себя ни рыбой ни мясом целый месяц. Карлик-аналитик внутри неё отмечал: «То, что происходит — не совсем нормально. Но ты укладываешься в приемлемые рамки».

Главное — не перескочить эти рамки. Ольга добавила себе одну тренировку в неделю. Количество сна не падало ниже трёх часов. Алиса серьёзно паниковала при полутора часах, но Ольга пока не приблизилась к этому опасному рубежу.

— Оль, если ты не чувствуешь усталость, это не значит, что твой организм не устаёт. Он устаёт, изнашивается в таком режиме, — говорила Алиса. — Просто ты этого не замечаешь.

— Родная, мы всё равно все умрём, — засмеялась Ольга. — Просто кто-то — чуть раньше, кто-то — чуть позже.

В глазах Алисы заблестела влага.

— Оля...

— Тш-ш... — Ольга чмокнула её в носик, прижала к себе. — Маленький, не расстраивайся. Полностью снять это всё равно невозможно. Ну, вот такой у меня организм упрямый и противный: какое-то количество лекарства принимает, а сверх того количества — ему уже пофиг. Хоть об стену бейся — хрен там. Ну... Видимо, он сам берёт, сколько ему надо. И лишнее ему не впихнёшь.

На третьей неделе длительность сна увеличилась до четырёх часов. Настроение было даже не особо приподнятое, ближе к обычному, работоспособность и энергичность — немного выше средней, без проблем с концентрацией внимания. На пятой неделе она спала уже по пять часов, а показатели настроения и работоспособности стали обычными. Ольга убрала четвёртую тренировку, и длительность сна сразу откатилась к четырём часам. Пришлось вернуть, и постепенно сон удлинился до шести с половиной — семи часов.

Это было похоже на тот вариант, которого Ольге не очень хотелось — уменьшение выраженности симптомов с увеличением продолжительности эпизода. Означало ли это, что следовало ожидать такой же недо-депрессии — вялотекущей, когда вроде и не кабачок, и на работу кое-как ходить можно, и даже худо-бедно справляться, но общее состояние — паршивое? Серая, тягомотная маета. В таком состоянии о творчестве абсолютно точно придётся забыть.

Значит, следовало сейчас написать побольше, но не выкладывать всё, а придержать немного текста в запасе, чтобы было что дать читателям в период застоя. Обычно Ольга делала три-четыре главы за месяц; на случай длительного молчания можно было снизить норму выдачи «проды» до двух глав.

В основной массе читатели отнеслись к снижению авторской производительности («продо-выдачи») с пониманием, но пара-тройка голосов всё-таки раздалась:

«Аффтор, ты что-то реже проду стал выкладывать. Раньше стабильно по главе в неделю было, а теперь от силы две в месяц».

«Ребят, аффтырь загружен на основной работе, — ответила Ольга. — Если бы писанина приносила мне стабильно высокий доход, то я, понятное дело, уволился бы нафиг и посвятил бы себя литературному труду. Но я не уверен, что смогу прокормиться только им».

«Автор, дык подними цену! Ну что такое эти 70 рэ за вычетом комиссии? Это ж чистая благотворительность. Мы, твои преданные читатели, готовы больше платить, потому что твоя писанина того стоит. Это не халтура, а качественная работа».

«Не говорите за всех, — ответила Ольга. — Доходы у всех разные. Кто-то готов раскошеливаться на чтиво, а кого-то взлёт цены отпугнёт, и можно потерять подписчиков. Так что... не так всё просто на самом деле. Скажу коротко: на данном этапе я пока не готов полностью переходить на литературный труд. Поэтому пишу потихоньку — столько, сколько физически могу».

Когда началась выкладка платных глав третьего тома, Ольга всё же подняла цену до восьмидесяти пяти рублей. Количество подписчиков не уменьшилось, напротив — росло хорошими темпами.

В марте началось то, чего Ольга опасалась — вялая депрессия. По своему опыту она уже знала, что от повышения дозы лекарств толку особого нет: странный, упёртый организм не реагировал. А вот физическая нагрузка вызывала у него неплохой отклик. Сцепив зубы, Ольга добавила пятую тренировку. Она тащила себя в зал по выходным, просто брала за шкирку и тащила, хотя порой хотелось выть на луну. И всё бросить к чертям. Вернуться с полдороги, зайти домой и плюхнуться на диван. И лежать долго-долго, думая о том, какой она никчёмный работник и бездарный автор. Да и человек дерьмовый, тряпка и слабак. Не место такому среди людей... Кто-то в депрессии ест, а у Ольги аппетит будто отрезало. Кто-то руки себе резал в стремлении себя «наказать», а она — морила голодом. Приходилось ещё и еду в себя пихать. Зато сон удлинился до девяти часов. В выходные могла и все десять продрыхнуть.

— Оль, не насилуй так себя, — тревожилась Алиса. — Так ведь можно и перегнуть палку.