Сказка для Анжелики

Но не даром меня воспитывал отчим, прошедший бои девяностых. Я вспомнила все, чему он меня учил. Не бывает безвыходных положений, бывают «терпилы» и бойцы, боец всегда найдет выход из любого положения. Я пинаю ведро, оно опрокидывается, и раствор растекается по полу. Реакция становится бурной и неуправляемой, дым валит клубами, и я начинаю задыхаться. Бью ногой в голень охранника и впиваюсь зубами в запястье.

— Ааааааааа, сука!!!! — орет тот и отпускает меня, но стоит мне рвануть к выходу, как он хватает меня за бок. Ха! Три ха ха!!! А там поролон! Мой камуфляж трещит и рвется, платье разлетается на куски, тетка пожалела нормальное и дала старое тряпье. И я оказываюсь в лифчике десятого размера, набитого поролоном и в панталонах с начесом, на голове съехавший на сторону парик, на буклях которого болтается платок. И я из последних сил, захлебываясь собственным кашлем, давясь слюной, что уже брызжет во все стороны, хватаю мужика за яйца и сдавливаю так, что на завтрак у него будет только яичница и никакого секса.

— Аааааааа, — перерастает в клокочущий звук, потом он давится своим кашлем и складывается пополам. А я бросаю зажигалку в ведро с бумагой. Столб пламени взмывает к потолку, переборщила я с растворителем. И я выскакиваю в коридор. Бегу, что есть силы к выходу и ору: Пожар! А из дверей подсобки уже валит дым.

Охранники ничего не понимают, стоят истуканами и смотрят на меня. Если бы я была на их месте, то сейчас бы ржала, просто каталась от смеха. Потому что на них по коридору бежит худенькая девушка в голубых панталонах с начесом и в лифчике десятого размера, из которого вываливаются куски поролона. Парик я потеряла в борьбе.

Но в один миг до них доходит, что ситуация критическая, и они бросаются к огнетушителям. Ха! Только я уже знала, что огнетушители все пустые. Волчина и не думала с ними возиться и заряжать. Они стояли для проформы. И пока охрана возилась с пожаром, я вылетела во двор. Только теперь я оценила Пашку. Какой он молодец. Далеко бы я голой убежала.

Пашка, увидев меня, заржал, но быстро достал из машины мой пуховик и накинул мне на плечи.

— Паша, звони ментам, в МЧС, срочно, — только и успела сказать я, как увидела, что из клуба стали выбегать люди.

Но самое страшное, что выбежали пять охранников и стали оглядываться. Они искали меня. Диверсию раскрыли.

Глава тридцать вторая

За кустами нас с Пашкой было почти не видно. А из открытых дверей валил толи пар, толи дым, смешиваясь со снегом, образуя завесу, сквозь которую трудно было что-то разглядеть.

Вся моя одежда осталась внутри, а еще сумочка и телефон, только сейчас я поняла, как лоханулась. Ничего проще нет, чем вычислить человека по телефону, особенно таким людям, как Волчины. А еще внутри осталась Аглая, если ее «возьмут за жабры», то она выложит все.

— Анжел, ты бы оделась, — бубнит Паша. — Отморозишь себе что-нибудь.

— Паш, у меня все внутри осталось, — машу я рукой.

— У меня спортивный костюм в машине лежит.

— Ты смеешься, твоими штанами меня можно два раза обернуть.

— Ничего, ты это одень, низ подверни, а внутри завязки есть, подвяжи, — усмехается Паша.

Я трясущимися руками извлекаю его спортивные штаны, стягиваю с себя рейтузы и пытаюсь все это на себя напялить по Пашиной инструкции. Получается смешно. Его штаны мне, как шаровары Запорожских казаков, только вышиванки не хватает. Приходится снять с себя безразмерный лифчик и занырнуть в огромную Пашину толстовку. Пашка стоит и ржет.

— Я этот лифчик и штаны возьму на память, потом нашим внукам показывать буду.

— Еще слово и я тебе…

— Ладно, ладно…

Паша смеется и примиряюще целует меня в щеку.

Но я не успеваю договорить, как к зданию ночного клуба одномоментно приезжают две пожарные машины, две скорые, и за ними полиция.

— Ооооо, процесс пошёл, — восторгается Паша.

— Паш, надо Аглаю оттуда вытаскивать.

— Ты на голову капюшон накинь, пошли в толпе ее посмотрим.

Мы выходим из своего укрытия и, стараясь быть незамеченными, смешиваемся с толпой, что вывалилась из клуба.

А тут такое!!! Стоят девки в чём мать родила, чуть накрывшись пледами, мужики в исподнем, толпа полуголых, размалеванных девиц с верхнего этажа. И вишенка на торте, приезжают четыре машины с разных новостных каналов. Из раскрытых дверей минивенов и газелек вываливаются репортеры и операторы, настраивают камеры.

— Сегодня произошло событие…

— Горит пафосный ночной клуб…

— Ужасное происшествие, возможно с погибшими…

— Ээээ, тут нельзя снимать…