Сказка для добермана (СИ)

Я ожидаемо не получаю никакого резонанса, и от этого злюсь сильнее, зная, что всё бесполезно. Моя жизнь только в моих руках, а винить богиню за её поступок, что бить кнутом загнанную вусмерть лошадь, но внушить это себе так и не выходит.

- Прости, котёнок, она немного занята, - слышится позади, и этот голос я не хотела бы слышать ещё очень долго – пару веков так точно. - Знаешь, как сложно восстанавливать мир из руин?

Смерть. Всё такой же наглый и бесцеремонный. Такой же отталкивающий и притягательный своей двойственностью, непохожестью на людей, а мне, наверное, стоит испугаться, но страха перед ним у меня нет. Я хорошо помню все его поступки по отношению к Нику и Дарине, а он это хорошо понимает.

- Ты за мной что ли? Поздновато спохватился. - Не каждый может похвастаться тем, что смеялся в лицо самой Смерти, но этого типа, похоже, забавляют мои попытки вывести его из себя. Я, по сравнению с ним, просто малявка.

- Я наблюдал за тобой. - Приближается, с какой-то детской непосредственностью разглядывая испачканную статую. - Знаешь, если бы раньше сказала, что просто хочешь умереть, я бы забрал тебя с собой, но сейчас всё изменилось. Ты нужна своему миру, впрочем не только ему.

Конечно, а то как же…

- Для чего же?

Смерть улыбается, без предупреждения хватает за запястье с рисунком, отозвавшимся колкой болью, как от удара сотней острых игл, и я куда-то улетаю, отрываясь от земли, а его голос слышится издалека.

- Смотри внимательно…

И я смотрю. Вглядываюсь в уже виденные пейзажи, понимая, что это эльфийские земли, но то, что с ними происходит, нельзя игнорировать. Я стою в окружении некогда прекрасного луга, полного редких цветов с волшебными свойствами, куда меня приводил Эл, только сейчас здесь всё завяло. Серые, высохшие растения и пустыри – всё, что я вижу на километры вокруг, а потом меня перемещает к Вечному Древу.

Я дотрагиваюсь до шершавой твёрдой коры, и ко мне приходит пугающее осознание. Оно умирает. Умирает вот уже несколько сотен лет, но никто не может предпринять хоть что-то, чтобы остановить этот процесс. Эльфы пытаются найти лекарство, только время уходит всё быстрее, а шансов всё меньше, а вскоре, возможно, их прекрасный мир и вовсе может исчезнуть. Как они это допустили?

- Вот ты и выясни это, - подсказывает невидимый здесь собеседник, и его голос всё так же далёк, как эхо – не понять, откуда доносится. - Пригласи меня как-нибудь прокатиться по ночному городу. Я тоже люблю скорость… - шепчет напоследок бог, даря мне полное могильного холода прикосновение губами ко лбу, когда я выныриваю из видения, словно из-под толщи воды.

Поцелуй смерти. Чёрт, да я просто счастливица!

Когда я открываю глаза, его уже нет рядом, зато моя голова на коленях у того, с кем я бы предпочла сейчас не разговаривать, но Дем пришёл за мной следом и, похоже, очень волновался.

- Куда ты рванула опять, зайка? - спрашивает так ласково, убирая с моего лица налипшие пряди, что я в лёгком шоке.

- Подальше от тебя, - признаюсь честно, но встать не пытаюсь, выхватывая этот миг внезапной нежности, чтобы потом вспоминать его, прокручивая в памяти.

- Я тебя везде найду, ты же знаешь?

Он и сам, похоже, уже не рад своему поступку, и глаза выдают сожаление. Может быть, тот старый Демьян ещё здесь и никуда не делся, а может быть, мне отчаянно хочется в это верить, но как бы то ни было, я собираюсь взять от своей свободы всё. Даже если позже будет мучительно больно.

- Поцелуй меня, полицейский, - прошу, заворожённая его взглядом, и в начинающемся дожде мой голос, должно быть, едва слышен.

Но Дем склоняется ниже, медля у самых губ, а потом мы пьём дыхание друг друга, и нам обоим плевать на обрушившийся сверху ливень.

Точно так же, как и на чужое присутствие где-то рядом.

25

Ада

Уже дома, промокшие до нитки, мы усаживаемся у камина и молчим. Нам обоим есть, что обдумать, но эти мысли всё никак не могут облечься в нужные слова, да и не нужны они, когда только что прошлась такая буря. Следовало хотя бы подобрать уцелевшие обломки души после разгула стихии, и, наверное, Дем, как и я, просто не знает, что сказать. Только от разговора всё равно никуда не денешься.

В его руках появляется бутылка и два стакана, которые он наполняет, протягивая один мне.

- Это плохая идея, - пытаюсь отказаться, но кто бы меня спрашивал.

- Мне плевать, вампир ты или нет, но заболеть можешь, так что пей, - приказывает, а мне странным образом уже тепло от этого тона, хоть и раздражает. Может, всё дело том, что я папина дочка и в детстве была избалована его вниманием?

Ничего не остаётся, кроме как сделать глоток, обжигающий горло, и крепкий напиток выбивает слёзы. Я ловлю чужую ухмылку, и демон-искуситель тоже пьёт, радостный, что всё идёт так, как он хочет, а потом вдруг спрашивает:

- Что ты там делала? Имею в виду, я видел статую – насколько же ты зла на вашу богиню и за что?

О, если бы тебя не лишили памяти, ты бы её всю забросал и, боюсь, не только грязью…

- Не начинай, - прошу, не в силах собственноручно рвать свежие швы на своём огромном шраме. - Давай поболтаем о чём-нибудь другом.