Сказка для Добермана

─ Да… ─ только успеваю простонать, ловя первые вспышки удовольствия, как вдруг ощущаю прикосновение к лодыжке.

Рывок – и я ухожу с головой под воду, захлёбываясь, а ногу словно током бьёт, жалит непонятная тварь, утягивая всё глубже.

Барахтаюсь, пытаясь зацепиться руками за скользкие бортики, но сквозь толщу воды вижу, как жуткие щупальца обхватывают конечности, и это уже не ванна. В рот и нос забивается морская вода, а меня утаскивают всё ниже и ниже.

Адреналин бьётся в венах с пульсом, и я не могу думать – приходится действовать наобум, призывая магию. Умереть вот так я не хочу, да и вдруг приходит понимание, что вообще-то умирать не хочу никак – только если, как Чингисхан, вовремя секса, и эта совершенно идиотская мысль придаёт сил. Не знаю, как здесь оказываются водоросли, но их появление мне на руку, так что удаётся поймать поток и зацепить им тощую ламинарию, делая из неё жгут, чтобы ей же ухватить щупальце.

Получается с трудом, и я слышу, как существо издаёт кошмарный звук, дёргается от боли подо мной, а мне только остаётся сдерживать подводную тварь, отчаянно старающуюся утащить меня в морские глубины. Выныриваю только раз, чтобы зацепиться руками и глотнуть воздуха, но чувствую, что бороться больше не могу – за горло уцепляется новое щупальце, с новыми силами затаскивая меня, пытаясь удушить, а руки соскальзывают, и мне не хватает совсем немного для победы.

В голове птицей бьётся мысль о том, что это, возможно, мой конец, а потом сильные руки тянут меня наверх, но я уже не дышу. На долю секунду теряю связь с реальностью, и мне мнится, что проходит целая вечность, прежде чем тёплые губы накрывают мои, заставляя воздух снова циркулировать в лёгких. Кажется, умирать не так уж и страшно, если в твоё последнее мгновение рядом будет тот, кого так желает твоё сердце…

Откашливаюсь, раздирая горло, и мне кажется, будто щупальца до сих пор держат, но здесь только мы вдвоём, а руки на моих плечах дают демонам внутри пищу для насыщения. Демьян растирает мою кожу, глядя своими невозможными глазами, и в них я вижу отчаяние.

─ Жива?

Речевой аппарат отказывается работать, и всё, что могу – это моргать, рассматривая его расплывающийся силуэт.

─ Ада, черти тебя раздери… Ответь мне! ─ встряхивает, как куклу, но ответить мне не позволяют.

─ Какая тут страсть… ─ тянет незнакомый голос, и на пороге стоят двое парней опасного вида – у одного длинные чёрные волосы, прямо как у моего брата, а у второго повязка на глазу, будто он только что спрыгнул с корабля и решить взять штурмом наш город. Я не знаю, кто они, но от обоих веет той же силой, что и от моего хмурого добермана.

─ Вы что тут забыли? ─ рычит на них Дем, и парни синхронно делают едва заметный шаг назад, однако не спешат уходить.

─ У тебя в башке такая паника была, что нам пришлось сюда рвануть. И, видно, не зря, ─ подмигивает мне длинноволосый, а я вдруг вспоминаю, что вообще-то лежу тут голая.

К счастью, Демьян это понимает быстрее и мигом накрывает возникшим в руке полотенцем, напоследок мрачно оглядев моё тело, и мы вновь остаёмя наедине. Я же смотрю в потолок, который ещё кружится, и глаза как-то против моего желания увлажняются.

─ Зайка?

─ Я… ─ из горла вырывается не то всхлип, не то какой-то неясный звук, а мне так нужно, чтобы хоть кто-то выслушал, понял меня, и Дем, похоже, это видит.

─ Что?

─ Я хочу жить… ─ говорю чистую правду.

Он застывает, теряясь на мгновение, но тут же прячется за своей бронёй.

─ Конечно, хочешь. Все хотят жить, даже самоубийцы, ─ убеждённо говорит, а меня вдруг прорывает, и я реву, впервые за долгое время позволяя себе слёзы.

Вот тут-то суровый полицейский удивляет, потому что я принимаю сидячее положение и оказываюсь в его надёжных, почти смертельных объятиях, пока рядом, корчась, медленно подыхает оторванное щупальце. Романтика…

─ Я так хочу жить, но у меня так мало времени. ─ Его футболка насквозь мокрая, но он не даёт отстраниться, даже по волосам меня гладит, как ребёнка, и от этого простого жеста, каким меня даже мама не всегда удостаивала, хочется затопить тут всё слезами.

─ Ерунды не неси. ─ В голосе опять прорезаются рычащие нотки, только мне они дороже в разы, чем любые слова утешения, которые в итоге будут обычным враньём. ─ Даже если времени мало, оно у тебя есть. Кто сказал, что ты должна смириться, если тебя поставили перед фактом?

С удивлением смотрю на него, чуть отодвигаясь, и в его глазах нахожу полнейшую уверенность, какой я похвастаться не могу.

─ Кричи и плачь, если нужно, проклинай всех, разбей что-нибудь, но не смей сдаваться – этого от тебя и ждут враги. Поверь тому, у кого их с детства огромное множество.

Мне хотелось бы сказать, что я верю ему, да только вряд ли Дем полностью осознаёт моё положение.