Сказка для Добермана

Меня распирает от любопытства, да и парней тоже, и, дабы не томить нас ещё дольше, Алиса позволяет ухватиться за неё, а потом нас уносит в неизвестном направлении.

Первое, что чувствую – запах предвкушения и жалящее кожу немилосердное солнце. Там, куда нас занесло, нас встречает толпа разномастного народа, и все они взбудоражены настолько, что это выглядит даже забавно, если бы не магические клетки с пока ещё живыми людьми, расположенные под стадионом арены.

─ Это что… рабские бои? ─ тяну, пытаясь скрыть восторг, во все глаза разглядывая площадку, покрытую песком и кровью, и я даже не знаю, чего здесь больше, но запах железа и парочка оторванных конечностей, говорят сами за себя.

Вот оно!

Адреналин вспыхивает в крови, пробуждая мои инстинкты, ноздри трепещут, улавливая отовсюду ароматы чужих эмоций, и мне начинает здесь чертовски нравиться, несмотря на то, что убийства я не люблю.

─ Тихо ты! ─ одёргивают меня, и цепкие пальцы ведут к уже зарезервированным местам поближе к месту действия.

─ Если меня забрызгают кровью, Самославская, ты заплатишь, ─ угрожает Лекс, но Алиса только шлёт ему воздушный поцелуй, и мы усаживается. ─ Это, надеюсь, вип-ложа?

─ А ты думал, я нас поведу прямиком к тем отбросам? ─ указывает куда-то наверх, и я чувствую на себе их жадные взгляды, но «отбросы» быстро просекают, что дамы с сопровождением, а у сопровождения есть не только мускулы, но и магия, так что интерес к нам быстро угасает.

Мы успеваем как раз к началу нового боя. Организатор, он же щуплый, неприятный тип гоблинской наружности, магически усиленным голосом подогревает интерес публики, и я благодарна за то, что братец когда-то подарил нам всем браслеты, распознающие языки иных миров.

─ А сейчас произойдёт то великое сражение, ради которого вы все сегодня собрались! ─ орёт, и я почти вижу, как брызжет во все стороны его слюна.

Народ подхватывает, а я всматриваюсь в эти обезображенные азартом лица, гадая, чему же они так радуются, потому что никогда особо не понимала тех, кого привлекают подобные мероприятия. Но их восторг питает меня, наполняя странным трепетом, оседающим где-то внизу живота, и мне тоже начинает казаться, что я одна из этой толпы.

Солнце вдруг загораживают лёгкие тени, и я вижу в небе несколько птиц, нарезающих круги над ареной. Несмотря на то, что это во́роны, и здесь их появление вполне закономерно, они кажется лишними, будто к идеально нарисованной картине добавили совершенно не подходящую деталь, полностью поменявшую собой содержание.

─ Встречайте, Бешеный пёс против Живодёра!

Когда вновь опускаю взгляд на бойцов, сердце вдруг на секунду останавливается, чтобы в следующее мгновение забиться отбойным молотком, колотя прямо по рёбрам. Этого просто не может быть… Как он мог здесь оказаться?!

─ Вы об этом знали? ─ не узнаю свой голос, продолжая, как одержимая вглядываться в такие знакомые и одновременно такие чужие черты хищного лица, сейчас сосредоточенного на скалящейся жуткой морде противника.

Они синхронно качают головой, и я вижу, что даже Дима в ужасе, ведь он бы точно дал мне понять, потому что видел, как мне хреново, а врать он просто не умеет.

─ Никто не знал, ─ почти сипит подруга, сглатывая при виде перевитого канатами мышц существа, которому даже сложно дать определение. ─ Но я точно знаю, что если кому-то понравился победитель, его можно выкупить после боя, и они не смогут отказать.

Мы переглядываемся, и друзья понимают, что я собираюсь сделать, даже если меня потом проклянут.

Он не Бешеный пёс – у бешеных псов нет ни породы, ни имени, ни прошлого. Он Доберман, и он выиграет это сражение, а я соберу волю в кулак, намотаю на него сопли и пойду к нему навстречу, чтобы вызволить из этой дыры.

Пытаюсь успокоить сердце, но оно никак не утихомирится, продолжая стучать, как одержимое, будто узнав своего хозяина. Его тёмные, почти чёрные волосы отросли до плеч, щетина превратилась в бороду, и в этом босом, сплошь покрытом свежими ранами дикаре едва ли невозможно узнать того, из-за кого моя подушка и бельё периодически мокнут, но всё же… Всё же, это Дем.

Мерзко скалящийся гоблин даёт отмашку, кто-то ударяет в гонг, и бойня начинается, а мне одновременно хочется и смотреть во все глаза и зажмурить их, чтобы не видеть, если его сильнее ранят. Но когда начинается их сражение, все эти мысли уходят на второй план, и даже зрители замирают. Чудовище, с которым Дем будто нехотя вступает в схватку, делает пару шагов, и земля дрожит от этой мощи, с какой сравнимы только настоящие подземные толчки. Но дикому зверю, что не открывает от противника совершенно спокойного взгляда, всё равно – он словно ждёт момента, когда громиле в два раза шире его надоест эта ходьба по кругу.