Сказка для Добермана

Дем полулежит на диване, и то, что он одет, вообще не успокаивает. На его коленях почти раздетая девица, на которой висят только полупрозрачные шортики, тогда как грудь выставлена на всеобщее обозрение, но не это так оскорбляет. Демьян пьёт её кровь, жадно присасываясь к шее, где уже виднеются другие следы их ночного веселья, пока другая демоница поглаживает его бёдра, подбираясь всё выше, и он её не останавливает, прекрасно зная, что за ними наблюдают.

И в этот момент меня наконец-то удостаивают вниманием.

Взгляд совершенно пьяный, и нет в нём ни капли раскаяния, хотя откуда оно там? Он явно хотел, чтобы я стала свидетельницей этого грязного зрелища, а мне это ясно как день, только вот как убедить в этом себя, я не представляю. Но держусь, стиснув зубы, чтобы не броситься на этих потаскух, готовых на любые эксперименты – моя кошка уже припадает на передние лапы, готовая к броску, а мне огромного труда стоит её не отпустить.

─ Присоединишься? ─ насмешливо тянет Дем, поощряя склонённую над ним труженицу, расстёгивающую его ширинку.

Но вместо ответа я молча смотрю, отпечатывая в памяти каждую деталь, борясь с красной пеленой перед глазами, медленно разворачиваюсь и кидаю не своим голосом:

─ Когда вернёшься домой, не смей прикасаться ко мне после этих шлюх!

Это всё, на что меня хватает, потому что в следующее мгновение я даже не успеваю сделать вдох, как тело скручивает болезненная вспышка, и меня буквально сворачивает в клубок, а я обнаруживаю себя на полу. Глаза видят всё в сотни раз лучше, а конечности теперь превратились в чёрные массивные лапы, но в груди зарождается рык, поднимаясь из самых низов моей души.

─ Добился, чего хотел? ─ кажется, это знакомый вампир, и его нельзя трогать, а вот эти визжащие девки, прячущиеся за спину моего зверя, явно нуждаются в хорошей трёпке.

«Почему ты их защищаешь, когда должен быть рядом?!» ─ низко рычу, двигаясь прямо на них, а внутри всё переворачивается, разрывает, и я не знаю, как выплеснуть эти сжигающие эмоции.

Предательство, боль, исступлённая ярость и опустошающее бессилие…

Зачем он так со мной? Разве я этого заслуживаю?

─ Ада, спокойно, ─ пытается достучаться до меня бессердечный мужчина, сверкая глазами, и за его спиной я вижу очертания тёмных крыльев. ─ Ты не хочешь никого убивать…

Не хочу? Да я мечтаю растерзать этих похотливых тварей, смеющих касаться тебя так, будто у них есть на это право, а тебе вообще голову откусить мало!

Кажется, ещё секунда – и я совершу непоправимое, а на моих руках будет кровь, но что-то подсказывает, что мне нельзя сейчас срываться, позволив зверю взять верх. У меня всего секунда на размышление, прежде чем кто-нибудь решит попытаться встать на моём пути, так что я просто отступаю, взглядом обещая девицам ещё встретиться.

Моё тело такое гибкое, а лапы столь быстры, что за мной не угнаться, а я бегу куда-то вперёд, спрыгивая с третьего этажа, будто гравитация вообще ничего не значит. Выламываю собой двери, оказываясь на улице, и никто не в силах остановить меня сейчас, да я и не хочу. Свобода опьяняет, давая мне то самое чувство полёта, какое я всё это время безуспешно искала, а приятное напряжение в каждой мышце заставляет нестись вперёд ещё стремительнее.

В лесу, куда меня заносит, смолкают звуки. Я распугиваю всех птиц, а мелкие зверьки прячутся по своим норкам от страха, только мне они и не интересны – всё, что меня волнует это возможность просто бежать без оглядки, обгоняя ветер, не думая ни о чём, и я на самом деле просто отдаюсь ощущению этой лёгкости, какой никогда ещё не испытывала.

Правда, толком насладиться этой невесомостью мне не позволяют.

Наперерез мне летит тень, и она такая же быстрая, как я.

Нет уж, не позволю отнять у меня последнюю надежду!

Совершаю рывок, прибавляя скорости, радуясь, что оторвалась, и какое-то время упиваюсь этим достижением, а затем в меня что-то врезается, повалив на землю. Ловит голыми руками, не боясь быть пораненным, и от неожиданности моё тело начинает меняться. Ничего не могу поделать с обратной трансформацией, но это ерунда, потому что Дем не собирается просто оставлять меня в покое. Он наваливается, фиксируя моё обнажённое тело собой, а я отбиваюсь так, словно от этого зависит моя жизнь, и никогда прежде мне ещё не хотелось быть от него, как можно дальше.

─ Пусти! Отвали от меня, сказала!

Целует яростно, напористо, подавляя мою волю к сопротивлению, угасающую с каждым движением языка, и вскоре понимаю, что мы уже дома, а моя спина прижата к постели.

─ Угомонилась?