Сказка для Мальвины

И ещё я решила открыть клинику для среднего класса. С этим возникло очень много проблем. Нужны были связи и знать, кому надо дать на “лапу” и сколько. Со всем этим мне помогли Костя и его отец. Не знаю, получилось бы у меня что-то без них. В итоге я Костю пригласила работать у меня в службу безопасности. А он согласился. У меня как гора с плеч упала. Теперь найти бы профессиональных врачей. Я никогда не думала, что у меня будет клиника. Хотя Джамаль обещал, что откроет её для меня. Открыл он клинику. Я помню, как сейчас помню. Часами сидела и ждала клиентов. И приходили с пустяковыми царапинами. Я ощущала себя ненужной и всё время думала, что мои знания никому здесь не нужны в этом забытом крае. У них ведь есть шаманы, а продвинутая медицина без надобности. Единственным кто радовался, что в семье есть врач — был отец Джамаля. Мы с ним очень много разговаривали. И я помогла ему. Правда я плохо помнила реабилитацию. Но я делала ему массаж. Всё, что помнила. Мне сейчас не хватало этого сильного и мудрого старика. Хотя его таким нельзя назвать. Он был молод душой. Джамиль, так звали отца моего султана рассказал, что учился в Москве. И был влюблен в русскую девушку. Но она отвергла его. Никогда при мне не называл её имени. Только говорил: “Голубка моя”. Джамаль услышал, как-то наш разговор и я увидела, что мужу было неприятно, что отец вспоминает эту женщину.

Ох потянуло меня на воспоминание. Сердце щемит от боли. Джамиль, его ведь первого убили в этой перестрелке. А потом и Джамаля ранили. Не вспоминать, Марьяна! Не вспоминать! У меня новая жизнь. И я должна быть сильной ради наших детей. Если султан жив, то он вернется ко мне. Хотя всё равно я страшусь. Не хочу обратно в золотую клетку. Я там задыхалась. Птице надо петь, а не в клетке жить.

— Марьяша ты совсем бледная стала. — Мама заходит ко мне в комнату и отрывает меня от мыслей. Как хорошо, что у меня есть родители и мои детки.

— Всё со мной в порядке, мамуля. — Смотрю на родную и сердце щемит. Как же я люблю тебя, моя дорогая. — Спасибо, ма.

— За что, моё солнышко? — За то, что простила свою непутевую дочь. — Ты о чём, Марьяшенька. Я же вас с Ангелинкой люблю очень. Вы моя радость. И ваши внуки это особенное счастье. Жаль, что ваши дедушка и бабушка не дожили до этого. — И мы с мамой обнимаемся. Она плачет и утирает слёзы. А я беззвучно всхлипываю на её плече.

Тяжело мне, что и говорить! Если бы не мои родные, было бы ещё тяжелее. Разве справилась бы я? Нет и ещё раз нет! Я рада, что у меня такая дружная семья, что есть мой Ангелочек. Мой личный ангел-спаситель. Если бы не она, разве я бы сейчас с ними была? Она мне не давала скатится в пучину отчаяния и пустоты. И словно чувствовала, когда мне особенно плохо, звонила мне и вытягивала куда-нибудь с детьми или без них. В этот как раз она опять почувствовала, что мне плохо и пригласила на прогулку в парк. Звонок мобильного телефона оторвал нас с мамой от “мокрого дела”, как обычно выражается папа.

— Привет, систер. Вы чего там развели? Даже до меня дошли ваши разливы. А ну прекратить плакать. Что включила опять ваксу-плаксу-гуталину? А? Всё, прекратила. Завтра идем гулять. Есть мороженое. — Я не плачу, — всхлипываю я. И смотрю на маму. Она уже улыбается.

На следующий день я хотела пойти с детьми, но мы пошли только вдвоём с Михой. Амира в тот день осталась с мамой дома. Закатила истерику, что хочет остаться с дедом и бабулей. Такая потешная, она называет их де и буля. Лайла теперь ходит смурная. Наверное надо ей уезжать в свою Америку? Меня она почему-то раздражает со своей услужливостью. Надо будет поговорить с ней.

Решила, что поедем на метро. Всего-то одна пересадка. Да и где машину поставлю? Сыночек ждал меня на кухне уже одетый в джинсы и футболку. Как же он похож на своего отца. Я вспомнила нашу третью встречу с Джамалем. Когда я уже не вернулась назад в походный лагерь. И наш разговор с Артемоном. Мама на меня посмотрела и сказала:

— Вот не понимаю я тебя. Что, нет другой одежды? Например, джинс и футболки? Нет же, надо одевать эту арабскую тряпку. Зачем? — раскритиковала она моё платье. Да разве похоже? Я оглядела себя. Разве? Платье-макси в ярко-красных розах на синем фоне, длинные рукава.

— Но так пол-Москвы ходит, — говорю я маме. — Да я уже отвыкла за эти годы от другой одежды. — мама хмыкает как-то странно. — Ладно, идите уже. Мы присмотрим за Амирой. — Доченька, дай тебя мама поцелует. — Моя принцесса подставляет свою пухлую щёчку. — Пока, мася.

Во дворе папа опять что-то чинит. Не может без дела.

— Пап, ты же знаешь, что я клинику открывать собираюсь? — подхожу к нему я и спрашиваю. — Да, Марьяшка, знаю. — Папа оставляет свое дело и смотрит своим пытливым взглядом.

— Не хочешь ко мне пойти в клинику работать?

— Да ну, ты брось. Я после инсульта имя-то своё иногда не могу вспомнить. А ты работать. Я же многодетный теперь дед. — смеется папа.