Сказка для старших

Потом вдруг ощутил какую-то горькую радость: вот и он, Митька, стал взрослым. Ему даже захотелось наутро поехать к Антону и объявить: все, брат, я больше не волшебник, проблема отпала, нет препятствий для дальнейшей дружбы. Но это было мимолетное чувство. Препятствия все равно были.

Тогда Митька стал думать про Волшебника и уснул с мыслью, что Волшебник как прежде явится ему во сне и все объяснит.

Но этого не произошло. Сны были обычные, сумбурные и бестолковые, только какие-то тревожные, полные предчувствия новых бед.

Проснувшись наутро, Митька ощутил глубокую тоску и потребность в Волшебнике. Теперь Митьке было ясно: сама судьба наказала его за то, что он, возгордившись, решил бросить Учителя и далее идти в одиночку.

Когда он приехал к Театру, то обнаружил на двери надпись: "Театр закрыт."

Митька ощутил ужас при мысли, что Волшебник исчез. Он, конечно, ушел в другой, добрый мир, в сказку, где нет зла. В тот мир, который Митька искал все эти годы. О котором мечтал с детства, ощущая себя чужим на этой планете. Он прошел бесчисленные миры в поисках свой счастливой сказки, но нашел там только Юрку с Заречного. Но и тот оказался слишком местным… от мира сего. И вот, наконец Митька встретил Волшебника, который знал Путь, и позвал за собой.

И что же, что же сделал Митька? Что он сделал со своей мечтой? Он променял ее на дядю Антона, на этого офицера, который мечтает перебить всех неверных. Митька всю жизнь, с самого детства боялся увлечся идеей крутизны: он знал, что когда он попадется на эту удочку и возмечтает стать крутым, сказка ускользнет от него. И вот, это наконец произошло! Митька решил стать крутым. Решил отрастить себе здоровенные кулаки. Нашел себе учителя реального боя. И где? В Церкви! Митька научился быть жестоким. И Митькина сказка ускользнула от него! О, зачем, зачем Волшебник заставил его молиться! И зачем Митька не послушался Волшебника, когда тот сказал "хватит"?…

За одни сутки злая судьба лишила Митьку всего, что подарила за это лето. Что оставалось? Уйти. Уйти, куда глаза глядят!

И Митька пошел. Но зачем-то вернулся.

Мучаясь мыслями, Митька медленно обходил кругом здание Театра. Бесцельно, просто потому, что не смог уйти сразу. Митька обошел Театр раз, другой…

И на третий — увидел!

Волшебник был в окне, за стеклом. Волшебник неподвижно смотрел куда-то вдаль, поверх митькиной головы. Это было странно, но главное — сказка ожила!

Митька замер, боясь спугнуть видение.

Волшебник медленно перевел взгляд на Митьку и кивнул головой, не меняясь в лице. Потом показал рукой: обойди здание, я открою.

Митька бросился к дверям Театра и нетерпеливо замер на ступенях.

Нескоро и неспешно дверь отворилась.

— Здравствуй. Заходи.

Первое мгновение у Митьки мелькнуло желание — то ли пасть на колени, то ли обнять. Но Волшебник был задумчив и обыденно-серьезен. Это настороение передалось и Митьке. Митьку начала грызть совесть. Теперь стало важным, что с точки зрения белого мага разбивать бутылки о головы разбойников — это дело скорее грязное, чем геройское. Грязное ушу, понимаешь. Они сели у того же самого окна, выходившего на глухую стену здания УВД.

— Ты зря обиделся, — сказал Волшебник. — Конечно, Антон прав. Прав во всем.

Митька онемел.

— Это у тебя сиюминутные чувства, — сказал Волшебник. — Знаешь, годы идут. Мне уже очень много лет. И я уже по опыту знаю, какие чувства проходят с годами, а какие остаются. Твоя обида — это…

Он пошевелил в воздухе пальцами.

— Потом ты поймешь его, и согласишься с ним. Он боится, что сын его зря потеряет драгоценные годы на пустые игры. Он прав. Быть взрослым в детстве — это значит остаться ребенком до самой смерти — и дальше. Истина не зависит от возраста. Мишке не нужны детские игры. Он давно взрослый, потому-то он навсегда останется ребенком. Если только не сорвется, не впадет в детство… Ты, конечно, виноват. Перед Мишкой, перед Антоном… Ты это поймешь потом. А сейчас послушай меня, старика. Я благодарен тебе за молитву. За это упорство. Надо быть магом, чтобы понять, какие пласты перевернулись… какая целина перепахалась, пока ты молился. Я сразу знал, что ты послан мне судьбой. Но я не знал… не мог и представить себе, как это серьезно. Я думал, ты будешь моим учеником… моим наследником… сыном, если хочешь.

Митька кивнул.

— Нет. Нет, — Волшебник покачал головой. — Ты послан мне судьбой, чтобы поставить точку в этой моей жизни.

Митька испугался. Точку в жизни? Что за притча? Что же он, Митька, и вправду палач?!. И должен добить свою сказку собственными руками?

— Не пугайся. Не в жизни вообще. Не в жизни раба Божьего Иоанна, а в жизни волшебника. Я ведь не всегда был волшебником. Я начал сознательную жизнь в монастыре… Там я понял, что к чему.

Волшебник замолчал, давая Митьке время переварить. Но Митька не мог переварить.