Сказка для волка

Подобный исход дядю тоже устраивал, посему вздохнув с облегчением, он отправил меня спать в мою комнату, которая начала потихоньку раздражать. Скинув с себя все вещи, и напялив любимую майку, я пожелала дорогому дяде спокойной ночи. В порыве нежности дядя мне даже одеяло подоткнул и окна плотно зашторил, что бы солнце спать племяшке не мешало.

Лежа в кровати, я составляла план действий на завтра, так как знала, что проснусь как минимум на следующий день.

Я в очередной раз перебирала события того дня. Гадала, что если бы я отговорила Машку? Смогла бы? А если бы я позвонила дяде или отцу Маши, они успели бы раньше, даже с учетом того, что поселок находился далеко от города?

Что такое я увидела? Людей превращающихся в волков. Как же нереально звучит. Зато выглядело все довольно реалистично. И Манин труп в гробу тоже реален. По логике вещей и все остальное не было плодом моего воображения. Я увидела, понюхала, потрогала, чего еще скептику надо?

Оборотни.

Но разве они не превращаются в полнолуние? Убивает ли их серебро, или простые пули тоже подойдут? Хорт — что это за титул такой странный, о котором я никогда ничего не слышала? Почему общественность о них не знает? Они же опасны для окружающих!

Саша — кто он? На этой мысли я заснула, пообещав себе выяснить все необходимое завтра. На сей раз я не плакала, загоняя боль и страх глубже в душу.

* * *

Проснулась от собственного крика ранним утром. Надо мной навис обеспокоенный дядя.

— Руслана, это сон. Слышишь? — меня трясли за плечи, пытаясь вырвать из липкой хватки кошмара.

— Слышу, — просипела я почти сорванным от крика голосом. — Ослабь хватку немного, мне синяки ни к чему.

— Прости, — растерялся дядя.

Хватку он ослабил, но продолжал меня поддерживать, я же поморщилась, ощущая собственный запах. Мало того, что от меня разило потом, так еще и запах собственного страха воздух изрядно портил.

В комнате стояли предрассветные сумерки, которые позволили мне разглядеть запавшие дядины глаза, так явно свидетельствующие о недосыпе. Пришел запоздалый стыд: что ж я делаю с собственным дядей? Порядочно я ему нервов потрепала, пора уже его успокоить.

— Дядя Боря, а ты чего здесь? — решила рубить с плеча.

— Ты кричала, — устало присел он на край моей кровати.

— Спасибо тебе, — села поудобнее, после чего потянулась к мужчине, и как в детстве обняла его с боку, положив голову на плечо. — Спасибо за все.

— Что с тобой? — наигранно удивился. — Неужто совесть проснулась?

— Мне снилась Машка. Они рвали ее у меня на глазах, — я говорила почти равнодушно, но дядя все равно напрягся.

Эту рану необходимо вскрыть, иначе она продолжит нарывать, его догадками, размышлениями, и ненужными мыслями. Тогда в один прекрасный день ее прорвет, как это уже было, и меня вновь отвезут в больницу с мягкими стенами, и такими сумасшедшими соседями. Я не спорю, клиника была шикарной, но вот методы лечения мне абсолютно не понравились.

— Я тебя не уберег. Опять, — он потер ладонями лицо, в жесте бесконечной усталости.

— Дядь Боря, прекращай себя корить, — ласково глажу его по спине. — Я не сойду с ума от увиденного, стоило уже понять.

— Руслана, — раздраженно произнес он. — Тебе не приходило в голову, что на месте Маши могла оказаться ты?! Да я рад тому, что ты только нервным срывом отделалась! Ты не представляешь, что я почувствовал, когда мне позвонил Назаров. Я даже подумать боюсь, что было бы, не успей он тогда. Чем только городские службы занимаются, Сергей, теперь Мария…

Я опустила голову, виновато кивнув, но дядя еще не закончил, и я прекрасно понимала его нужду выговориться.

— В который раз я Назарову должен, — грустно усмехается дядя. — Меня вот что удивляет: почему он, а не я? Что вы вообще в той деревне забыли? Ну, хорошо, мало ли какая блажь девицам в голову придет, но угон машины и я разрулить способен! Наверняка местная шпана цацку покататься взяла.

И смотрит на меня так подозрительно-подозрительно. А вот я наоборот застыла, ибо данную версию событий слышу впервые, как-то не додумалась у Саши спросить, как именно он все объяснил.

— Я не знаю, — растерянно пожимаю плечами. — Помню лишь, как умирает Маша. До и после сплошная темнота.

Дядя еще с минуту пристально меня рассматривал, я же чуя, что пахнет жареным вновь обняла родственника, и прибегла к совсем уж запрещенному приему.

— Папа, — и одинокая слезка скатилась по моей щеке.

Дядя растекся лужицей на моей кровати. Момент эйфории длился у него не долго, уже через минуту я была сжата в тесках родственных объятий.

— Давно ты меня папой не называла, — слышу его глухой голос.

Очень давно. Папой я перестал его звать сразу по возвращению с больнички. После того как начала говорить, конечно. Пожалуй, с тех пор слово «папа» из моих уст он слышал раза три от силы, и все три раза из чистого меркантильного интереса с моей стороны, о чем может и догадывался, но предпочитал не думать.

— Пусть только по документам, но ты все же мой отец, — мягко замечаю я. Сладкая пилюля, мне не жалко.